того
пошлаго эгоизма, от котораго вырождаются люди и гибнут общества. Черствый эгоизм не просто «нравственно-предосудителен» и жизненно-скуден; он
духовно-разрушителен. Это не тот «истинный эгоизм», который Аристотель оправдывал как стремление «присвоить себе все прекрасное», то есть обогатить свой дух всем Божественным," доступным человеку… Но
эгоизм пошлости, духовной слепоты, страха, жадности и неспособности к любви. Ибо такой эгоизм растрачивает личную духовность, упускает священную природу жизни и смерти и теряет Бога».
Носителем пошлости для Ильина и является «индивид» — «виртуальный человек». Интересно, что, характеризуя этот грядущий человеческий тип, Ильин использует, кроме аутизма, понятие очень близкое по значению слову «виртуальность» — релятивность:
«Воспринимающий предметы «не-по-главному» переживает все поверхностно, легковесно, беспечно. Он берет все — мелким чувством, легкою мыслью, нецельным, капризным желанием. Его жизнь слагается из усмешек и прихотей. У него все ведет к пустому слову и праздному, безответственному делу. Он никогда и ни в чем не целен; ничего не любит глубоко, насмерть; ни с чем не связывает себя окончательно. У него нет последних вопросов и последних ответов. Он не знает духовной необходимости, священных пределов, судьбоносных решений. Он человек «многих возможностей», иногда — прямо противоположных друг другу: он всегда «может» — «так», и «иначе», н «еще иначе», в зависимости от расчета и приятности. Для него все «относительно»: он релятивист. И — ничто не окончательно и не безусловно: он, по существу, — нигилист. Поэтому самое бытие его — недостоверно и эфемерно: юный Гоголь называл таких людей «существователями», а позднее — «мертвыми душами». Такие люди — «не существенны», и все для них эфемерно и несущественно, как и они сами. Для них все несерьезно, все забава и развлечение; ничто не свято, ничто не неприкосновенно. Все для них предмет иронии и насмешки; или же — предмет пользы и использования» (курсив мой. — А.Д.).
Если для собственной пользы нужно вываривать черепа убитых девушек, то у такого «индивида» («аутиста», «релятивиста», «виртуального человека», «нарцисса» или даже последовательного материалиста) не существует внутренних причин не делать этого…
Превращение личности в «индивид» делает душевную болезнь и нормальное состояние души (которое наука понимает лишь как способность личности принимать и разделять социальные нормы и ценности) почти неотличимыми друг от друга.
Многие думающие психиатры скажут вам, что современный мир — это мир больных шизофренией, но почти никто из них не сможет объяснить,