которая вызвала напряженный интерес в начале XX века.
Как отличить болезненную депрессию от состояний естественных и необходимых человеку для осознания и преодоления страдания? Можно, конечно, отделаться чисто «количественным» различием. У психически больных людей конкретно-психологических причин для депрессии найти не удается или длительность самой депрессии не соответствует той объективной причине, которая ее вызвала.
Однако, читая эти строки, вы, наверное, уже чувствуете хлипкость такого рода объяснений. Ведь событие, не имеющее никакого значения с точки зрения врача-естественника, может быть необыкновенно значимым с точки зрения, например, человека глубоко верующего.
В требующемся критерии должна быть очевидна какая-то нравственная основа.
Но в эпоху, объявленную Ницше «эпохой сумерек богов», роль, которую во все предшествующие времена играл жрец или священник, современный врач вынужден был принять на себя…
В поисках критерия, с помощью которого болезнь души можно отличить от ее нормального, свойственного ей страдания, психиатры, сами того не заметив, пошли двумя различными путями.
Часть врачей начала создавать теории близкие религиозным. Профессиональные течения внутри «научной» психиатрии стали все больше и больше походить на секты…
Для рассмотрения этой проблематики нужна, очевидно, отдельная книга. Здесь же хочется лишь обратить внимание на то, что чем дальше новые течения уходили от христианской доминанты, тем больше они, часто незаметно сами для себя, скатывались в обиталище языческих богов и в дух язычества.
Главная задача психоанализа всегда была, по существу, той же самой, что и задача сюрреалистов: «раскрыть дверь» между бессознательным и сознанием.
По сути, это обозначало, что в «аполлоническое» «Я» должно проникнуть «дионисическое» знание.
В случае Фрейда эта задача была завуалирована тем, что в его модели бессознательного на поверхность исследования выходил такой сугубо биологический фактор, как инстинкт продолжения рода. Фрейд хотел, чтобы человек встретился лицом к лицу со своим главным биологическим влечением — сексуальной потребностью и именно эту потребность осознал… как основное содержание своей души.
Но ведь именно это и сделали Адам и Ева в первый миг после совершения первородного греха!
Получается, что Фрейд пытался выступать перед культурой если не в роли змия-искусителя, то в образе яблока с Древа познания добра и зла. Но оно, по принятой в психоделической среде гипотезе, на самом деле было… галлюциногенным грибом.
Создатель психоанализа знал и писал о том, что за тысячи лет до него фактор полового влечения был главной цементирующей основой практически всех языческих культов и религий.