– Прости, друг, но мой писатель за такое не возьмется. Я уже давно отдался Стигу Ларссану.
– В таком случае порекомендую свою идею Пушкину. Есть надежда, что свет увидит роман в стихах, в котором герои напишут друг другу почти идеальные письма. Думаю, если Александр решится развить из этого достойную сказку, то предоставление возможности подлинного земного счастья найдет свое место не хуже, чем в романах Джейн.
– Упакованные сиськи, – как-то неожиданно высказался Фотограф, всматриваясь в воздушного собеседника.
– Что?
– Прости за мой бранный интеллект, но мне пришлось вернуть тебя обратно на землю, – с чувством любви заметил Фотограф.
– Я действительно забыл, что ты хороший идеолог, – в неудобном конфузе объяснился гость.
– Что ж, должен признать, что понимание ситуации у тебя не отнять. Напомни мне, к чему мы взялись все это обсудить.
– Я пришел, чтобы спросить тебя о человеке под буквой «У», – сочетаясь с осторожностью, начал Сахарный.
– Его кресло тебе неудобно, Шуга? Понять твою душу несложно, а вот разобраться в действительности нелегко. Признаюсь, что вижу его, но, увы, не так часто, как мне хотелось бы. В последний раз я навещал «У» еще в сентябре. Теперь «У» людей до смерти боится, вот почему не разрешает переступать порог своего дома. Однако уверяю, что это ненадолго есть весомое предположение, связанное с его скорой смертью. Господин «У» весьма болен, ему существенно отравили кровь, с такими картами ему не дотянуть и до осени.
Возле массивных рук Фотографа располагалась каменная пепельница, полная пепла и прочей сигаретной грязи. Не сводя взгляда с собеседника, Фотограф сбросил в мусорное ведро ее грязное содержимое, затем услужливо наклонился к Шуге, словно сказал всем телом: «Хочешь знать больше? Это предупреждение». Им придется преодолеть еще два этажа, без верхней одежды и взятых с собою вещей, прежде чем они скажут друг другу хотя бы слово. Немного потеснившись, они выйдут в морозы крыш, и перед ними расцветет вечерняя шумная улица, где сквозь режущую прозрачность окна, что расположено чуть ниже напротив, их так никто и не увидит.
Спустя часы все происшедшее напомнит Сахарному его же авторскую западню, в которой он однажды очутился из-за того, что решился запугать своего продажного адвоката. Как-то разъезжая с ним по городу в одном автомобиле, Шуга неожиданно для всех отмечал водителя по соседству, заведомо просчитывая тот факт, что автомобиль скроется за поворотом через секунду. И с улыбкой на лице здоровался с неизвестным в открытое окно, будто вдогонку, выкрикивая его предположительную криминальную кличку. После чего он делился вымышленными откровениями с адвокатом, рассказывая ему, насколько опасен его хороший знакомый и какие могут быть серьезные последствия, если случайно столкнуться с его жадным интересом. Убеждая противника, он подчеркивал тот факт, что все эти жестокие люди жуть как ему должны…