Совершенно не слушал хозяйку. Два часа, пока киевляне находились у Алены, смотрел в рот Валентину. Стремглав бросался выполнять любую команду, как угорелый носился за «апортом».
Каштанова делилась своим горем, пока я набирала номер Вениамина.
– Вас слушают, – потрясающе респектабельный баритон.
– Слушают и кушают.
– У тебя хорошее настроение?
– Угадал. Сегодня в восемь. Сможешь?
– Буду.
– Жду.
За прошедшую ночь мы обе, не сговариваясь, решили, что злу следует воздать по справедливости. Работала женская солидарность. В этом диком мире, организованном мужчинами, царит жестокость. И неважно, убита наша подруга, или просто незнакомая девушка. Ясно другое – всем безразлична ее смерть.
Алена утром успела потрещать с приятелем, следователем из прокуратуры и теперь ждала новостей.
Я готовилась любой ценой довести задуманное до конца. Видимо Лена ощущала эту решимость, поэтому вопрос об опасности, целесообразности даже не поднимался.
Хотя в глубине души таилась тревога. Совсем скоро из человека без опознавательных знаков, в каком-то смысле человека-невидимки, опять предстояло стать Платиновой девочкой, мишенью для подонков.
Мы стали выбирать «доспехи». Остановились на балахоне. Цельнокроеный, черно-зеленый, практически черный. Оттенок зеленого пробивался только при определенном освещении, когда источник света «поглаживал» ткань.
Главное преимущество чудо-балахона состояло в другом: я выглядела в нем так, словно мгновенье назад купалась в ночном озере. До сих пор не могу понять, отчего возникало это ощущение. То ли от серебряной пряжки, огромной, крепящейся на левой ключице, почти на плече. То ли из-за покроя, он напоминал короткий плащ римского легионера, наспех накинутый на куртизанку.
– Обувь к этой тряпочке я лично подбирала в Аргентине, – объявила Алена, доставая из большой коробки мягкие полусапожки с ремнями. – Их надо сначала завязать, а потом застегнешь серебряные пряжки.
Вениамин пунктуален, мы буквально столкнулись в дверях кафе.
– Добрый вечер, – скрипач жестом мима поправил несуществующий галстук.
– Ты хорошо знал убитую девушку? Или может ее удалось спасти? – Я говорю про вчерашний случай здесь.
Улыбка исчезла с лица Иволгина, он оглянулся, словно боялся, что кто-нибудь услышит наш разговор. Потом зачем-то потер глаза и предложил:
– Пойдем на воздух, твоих клиентов все равно нет.
– Только вот номерок, забери, пожалуйста, в гардеробе плащ и шляпку.
Глупо, но всегда испытываю чувство неловкости, если приходится заставлять пожилых гардеробщиц бегать взад-вперед.
Едва выйдя на крыльцо, Вениамин закурил и с обескураживающей прямотой проинформировал: