Окончательно блестящее будущее Вениамина-музыканта перечеркнули очертания бюста, пухлые губы и синие глаза однокурсницы из Бельгии. Льняные кудряшки, стройные ножки, свадебный марш, рождение ребенка, распавшаяся семья. О классической музыке пришлось забыть, все свободное время уходило на заработки денег.
Получив диплом, Веня исколесил пол-Европы. Играл в Белграде и Хельсинки, в отелях Бахрейна, Анталии, клубах Нью-Йорка и Чикаго. Успел поплавать на подводной лодке и поработать инструктором в Альпах.
Время выставило суровый счет. Но, потеряв кудри и веру в неизбежное торжество гуманистических идеалов, Иволгин сумел сохранить традиционную сексуальную ориентацию и понятие о чести.
Не книжное, а уличное: если тебя ударили по левой щеке, нырни под руку бьющего и ответь правой в челюсть, левой по печени.
События последних суток многое прояснили скрипачу. Теперь понятно, отчего Горенко предложил воспользоваться горящей путевкой в Египет и щедрыми премиальными. Отпуск начался еще позавчера, а из Москвы счастливый обладатель турпутевки должен вылететь завтра. Поэтому билет на поезд Веня возьмет обязательно, сегодняшним числом.
В железнодорожных кассах Иволгин задержался на считанные минуты, а потом загнал машину в гараж и с пересадками добрался на окраину города. Там в двухэтажном особняке армейского друга, он провел пару часов, неспешно беседуя за чашкой чая о своем отпуске.
Домой скрипач ехал в 600-ом Мерседесе, облаченный в новенький спортивный костюм. Оставив машину в двух кварталах от дома, Иволгин надвинул на глаза капюшон и, сгорбившись, подволакивая ноги, словно старик, зашагал к своему подъезду. Если кто-нибудь из знакомых и видел скрипача, то ни за что не поверил, что косолапый горбун, хрустящий тонким ледком на лужах, и есть всегда подтянутый, спортивный Веня.
У подъезда и в лифте повезло, никого из соседей не встретил.
Ни вечером, ни под утро, когда скрипач закончил расчеты, напоминавшие задачки по физике в старших классах, он ни на секунду не усомнился в принятом решении.
Всю ночь в Вениной голове постоянно возникала картина последнего свидания с Жанной. Она стремительно вошла в холостяцкую квартиру Иволгина, смеющаяся, словно героиня мюзикла. И протянула перевязанную розовой лентой кассету: «Вскрыть в случае моей смерти».
Под лентой лежала шоколадка с изюмом и орехами, Веня их обожал. Эта шоколадка по-прежнему лежала на столе, при одной мысли развернуть ее, становилось нехорошо.
В тот момент Иволгин лишь усилием воли заставил себя поддержать разговор в шутливо-беспечном тоне. Возможно, Анаконда забыла свои ночные монологи в Бахрейне, но скрипач помнил отлично. И все последние недели за легкой непринужденной болтовней преуспевающей бизнес-леди улавливал сигнал, одинаково понятный морякам любой страны – SOS.