энергичные; смех — бурный и заразительный. Ни одному незнакомцу он не позволял
долго оставаться таковым. Я, его застенчивый младший брат, предоставлял ему
знакомиться за нас обоих. Когда на нашу улицу переезжала новая семья или на игровую
площадку приходил новичок, Ди отправлялся к ним послом.
Но за несколько лет до совершеннолетия он свел знакомство с кем не следовало
бы — с бутлегером, который продавал пиво несовершеннолетним. Алкоголь доставил
много проблем нам обоим, но если ко мне он льнул, то в Ди вцепился мертвой хваткой.
В следующие сорок лет мой брат пропил здоровье, взаимоотношения с близкими, работу, деньги и все, что только можно, кроме последних двух лет своей жизни.
Кто знает, почему твердая решимость иногда побеждает, а иногда проигрывает?
Но в пятьдесят шесть лет мой брат открыл в себе нетронутый пласт воли, забурился в
него поглубже и открыл сезон трезвости.
Он держал пустым свой стакан, укрепил свой брак, стал заниматься своими детьми
и променял винный магазин на местное отделение «Анонимных алкоголиков». Но
2
прежний нездоровый образ жизни сделал свое дело. Тридцать лет курения по три пачки
в день превратили его большое сердце в мясной фарш.
В январскую ночь на той неделе, что я начал писать эту книгу, Ди пожаловался
своей жене Донне, что ему трудно дышать. Он уже был записан на прием к врачу по
поводу этой проблемы, поэтому просто попытался уснуть. Задремал. В четыре утра он
проснулся от таких сильных болей за грудиной, что пришлось вызывать «скорую». Врачи
погрузили Ди на свою каталку и предложили Донне ехать следом за ними в больницу.
Мой брат слабо помахал рукой, браво улыбнулся и попросил Донну не волноваться. Но
когда она с одним из сыновей добралась до больницы, Ди уже не было в живых.
В приемном отделении им сообщили это известие и предложили пройти в палату, где лежало тело Ди. Поддерживая друг друга, они открыли дверь и увидели последнее
послание от Ди. Ладонь его покоилась па бедре, два пальца, средний и безымянный, были загнуты, а большой оттопырен — общеизвестный в Америке жест, означающий
«люблю вас».
Пытаюсь представить себе последние мгновения земной жизни моего брата: кругом чернильно-черная техасская ночь, сквозь которую по автостраде мчится
«скорая», о чем-то переговариваются медики, а внутри смертельно слабеет сердце.
Борясь за каждый вдох, в какой-то момент он понял, что дышать ему осталось совсем
недолго. Но вместо панического страха он отыскал в себе мужество.
Возможно, и вам оно пригодится. Оно ведь нужно не только тогда, когда тебя
везут на «скорой». Может быть, вы еще не подошли к своему последнему удару сердца, но приблизились к последней зарплате, последнему важному решению, последней