Какую надежду может дать вам история Иаира? Иисус воскресил дитя Иаира. Почему
Он не спас ваше?
Богу понятен ваш вопрос. Он тоже хоронил Своего Сына. Он больше вашего
ненавидит смерть. Именно поэтому Он ее уничтожил. В этом сила Бога, «разрушившего
смерть и явившего жизнь и нетление» (2 Тим. 1:10). Для тех, кто вверяет себя Богу, смерть — всего лишь перемещение на небеса. Вашего ребенка может не быть у вас в
объятиях, но ему хорошо в объятиях Бога.
Другие из нас долгое время находятся в положении Иаира. Вы давно отчалили в
море молитв вознесенных, но все еще не прибыли в страну получивших ответ молитв.
Вы пролили реки слез о своем ребенке — достаточно, чтобы вызвать сострадание у
любого ангела и его соседа. Иногда вам казалось, что свершение близко, что Христос
идет вместе с вами к вашему дому. Но больше у вас нет такой уверенности. Вы
чувствуете себя одиноким на этом пути, спрашиваете себя, не забыл ли Христос о вас и
вашем ребенке.
Не забыл. Он никогда не отвергает родительских молитв. Вверяйте свое дитя Богу, и в надлежащее время и в надлежащем месте Бог вернет вам его.
В середине той ночи четверть века назад я вверил свою дочь Богу. Качая ее в
недавно купленной качалке, я вспомнил, как Авраам возложил Исаака на алтарь, и
решил поступить так же. Следуя примеру долгожителя, я превратил нашу гостиную в
свою личную страну Мориа и вознес мое дитя к небесам. «Я не смогу воскресить это
дитя, — признал я, но Ты сможешь. Я возвращаю ее Тебе». То-то, должно быть, было
зрелище — папаша в пижаме вздымает своего завернутого в одеяльце младенца к
потолку. Но что-то мне подсказывает, что есть родители, которые одобрили бы мой
жест. Среди них — Авраам, Иаир и, конечно, Бог.
32
Я так быстро тону
6
Но Иисус... сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Мф. 14:27
Страх перед чрезмерными трудностями
Перед полетом я выглядел как слегка постаревший Том Круз из фильма «Лучший
стрелок» — в военном летном шлеме, в летном костюме и с улыбкой, напоминающей
ломоть арбуза. После полета Круз куда-то исчез. Я был бледен, как омытый дождями
скелет в степи. Меня заносило в разные стороны — я шел с изрядным креном. Зато
изгиб моих еще недавно улыбающихся губ превратился в жесткую линию, безукоризненно прямую, как принявшая нас посадочная полоса. Отнесите эти
метаморфозы на счет шестидесяти минут воздушной акробатики на высоте в десять
тысяч футов.
Я занял место в кабине непосредственно за подполковником Томом Макклейном.
За месяц до своего выхода на пенсию он пригласил меня совершить с ним
ознакомительный полет. Приглашение дополняли: