и, соответственно, нет жизни и до нее. «Я, в сущности, не могу найти убедительную
причину, чтобы предпочесть жизнь смерти, — признается Аллен, — за исключением
того, что я слишком боюсь... Все поезда идут по одной линии. Все они идут на свалку».
Поэтому он снимает свои фильмы, чтобы отвлечься. Десятилетиями он
безостановочно выпекает их по штуке в год. «Мне нужно на чем-то сфокусироваться, поэтому я не смотрю на картину целиком»1.
Полагаю, существует кто-то, для кого страхи Вуди Аллена непостижимы. Должен
быть в великом Божьем мире человек, никогда не сомневавшийся в существовании
Бога и в Его благости. Но эту книгу пишет не такой человек.
Мои страхи, подобные вуди-алленовским, предпочитают всплывать на поверхность
не иначе как в воскресенье утром. Я просыпаюсь рано, задолго до того, как начнет
шевелиться моя семья, пробьется первый солнечный лучик и пачка утренних газет
шлепнется на крыльцо. Пусть весь мир спит, но не я. Каждое воскресенье — большой
день в моей жизни, я предстаю перед прихожанами, готовыми потратить полчаса
своего времени, чтобы обрести новую веру и надежду.
Обычно мне вполне хватает сил. Но так бывает не всегда (вас это известие не
тревожит?). Иногда в утренних сумерках этих часов перед проповедью меня поражает
явная абсурдность того, во что я верую. Особенно мне вспоминается одна Пасха. Когда
я просматривал текст проповеди при свете лампы, весть о воскресении выглядела
мифом, обывательскими слухами, а не евангельской истиной. Ангелы на кладбищенских
камнях; погребальные пелены то нужны, то не нужны; воины, устрашившиеся мертвеца; умерший, а потом ходящий по земле Иисус. Я уже чуть ли не ждал, что вот-вот из-под
следующей страницы выскочат безумный Шляпник из «Алисы в Стране чудес» и семь
гномов. Многовато все-таки натяжек, вам не кажется?
66
Мне иногда так кажется. И тогда я разделяю с Вуди Алленом его кошмар — страх, что Бога нет. Страх, что на вопрос «для чего?» не существует ответа. Страх перед
жизнью без цели и смысла. Страх, что имеющееся у нас сейчас хорошо настолько, насколько возможно, а любой, кто верит во что-то иное, просто собрался загорать на
южном побережье Ледовитого океана. Страшные, безмолвные, леденящие душу тени
одиночества в долине, которая теряется где-то в тумане.
В долине теней сомнения.
Возможно, вам знакомы ее серые очертания?
В ней...
• библейские повествования похожи на басни Эзопа;
• молитвы возвращаются назад равнодушным эхом;
• все нравственные ограничения проведены тонким пунктиром;
• верующие попеременно вызывают то жалость, то зависть — явно кое-кто