— Они все равно нас не увидят… — сказала Ангелина, успокоив испугавшуюся чужого присутствия девушку.
Пионеры шли колонной по двое в ряд, и самый первый из них нес в руке нечто квадратное белого цвета. Лена напрягла зрения и поняла, что в руке у ведущего колонны довольно большой кусок сала.
Через несколько секунд пионеры вошли в одну из стен, и вновь установилась гробовая тишина…
— Их мир отстает от твоего ровно на восемь минут. Ровно на столько, сколько ты здесь находишься. Иди, Лена, ты не успеешь догнать свое время.
— Где же я? — спросила Лена, совершенно не понимая взрослые слова маленькой Ангелины.
— Между мирами, — ответила раздраженная девочка и, повысив свой детский голос, продолжила: — А теперь, уходи, я тебе сказала! Тебя ждут там, а не здесь… — в словах Ангелины звучало непринужденное отчаяние. — Уходи, Лена, там тебя ждут.
И в этот момент Лена очень сильно испугалась и сделала два шага назад. Ей стало казаться, что место это ей ничего хорошего не несет, что нужно бежать отсюда как можно быстрей. Куда угодно — только бы не оставаться здесь.
Она сделала еще два шага, потом резко развернулась и попыталась бежать. Но не смогла. Она лежала, и ее глаза резал яркий свет. Потом она почувствовала какой-то поток, даже спазм, поднимающийся от живота к груди и выше… И тут же из ее рта потекли рвотные массы, нежно покрывающие ее лицо выше подбородка и по краям губ в цвета блевотины. Ее держали за руки, разговаривать она не могла, так как что-то во рту мешало сомкнуть зубы. Она закричала, испугавшись каких-то мечущихся голов и звуков над нею.
— Откачали? — спросила одна голова, повернувшись куда-то назад.
— Да. Жить будет, по-видимому, если опять не нажрется таблеток, — он продолжал еще о чем-то говорить, но Лена их не слушала.
Она откинула назад свою тяжелую голову. Тяжелую из-за тех мыслей, которые погружали ее в состояние, близкое к душевной агонии. На фоне этого белого яркого света проносилась вся боль жизни, которая выплескивалась из нее в виде рвоты и еще чего-то.
Она находилась в палате реанимации и, по всей видимости, не умерла, как хотела.
— Год Рождения?
— 1988. Ей сегодня восемнадцать.
— Ни фига себе… Чего это она так…
— Изнасилование. Психологический шок. В отчете так и напишем…
Потом голоса врачей за дверью палаты утихли, и Лена погрузилась в состояние прострации и забвенческого сна.