Пеории.
Медики считают, что Джон Ду потерял зрение из-за диабета. Исследования также показали, что он
страдал серьезной формой умственной отсталости. Однако работники приюта говорят о Джоне Ду как о
человеке, полном достоинства и даже более разумном, чем обычные люди, сдающие стандартный тест на
умственную полноценность. Они вспоминают некоторые довольно интересные особенности его поведения.
Например, он мог нацарапать на клочке бумаги слово «Льюис», изображал танцовщиков из джаз-бара или
устраивал пантомиму наподобие цирковой. «Из того, что он демонстрировал этими жестами, было
очевидно, что некогда он вел нормальный образ жизни, — говорит Ким Корнер, служащая местной службы
социальной реабилитации. — Возможно, как и мой дед, он мог бы рассказать какие-то забавные истории о
том времени... Но нам не удалось продвинуться в нашей работе достаточно далеко, чтобы услышать их».
Он любил носить соломенную шляпу и всегда таскал за собой котомку с коллекцией каких-то колечек, стеклышек, серебристых вещиц. На рождественских вечеринках раскачивался в такт музыке. На последнее
Рождество работники приюта даже купили ему в подарок губную гармошку...
Короткая погребальная церемония состоялась в Джексонвилле в прошлую среду. Какая-то женщина
спросила, хочет ли кто из пришедших что-то сказать о покойном. Никто не захотел.
Где-то во тьме внутреннего мира Джона Ду № 24 была скрыта его история. Там было имя. Там была память о маме, обнимавшей его когда-то. Об отце, носившем его на руках. За этими незрячими глазницами, возможно, жили картины
прошлого. И нам остается лишь гадать об их содержании. Мальчик с удочкой на берегу илистой речушки? Юнец с удивленным
взглядом на цирковом представлении, жадно поедающий попкорн? Новоорлеанский джаз-бэнд?
Никто никогда не узнает. Потому что он сам никогда не расскажет об этом. Он ведь даже имя свое не смог назвать.
Вот и в день его смерти никто не сказал ни слова. Да и что сказать, когда хоронишь жизнь, о которой ничего не известно?
Возможно, мне легко говорить это сейчас, но я бы хотел оказаться на тех похоронах. Я открыл бы Библию, десятую
главу Евангелия от Иоанна, и прочитал бы третий стих: «Овцы слушаются голоса Его, и Он зовет Своих овец по имени и
выводит их».
Это ведь неправда, что никто не знал настоящего имени Джона Ду № 24. Бог знал... Бог знает. И неправильно говорить, что он никогда не слышал, как кто-то зовет его по имени. Кто знает, сколько раз за эти годы Бог обращался к нему? В тишине.
Во тьме. И даже если мы говорим, что он не мог слышать, разве знаем мы, слышал ли он когда-нибудь тот Голос, который