Он совсем не планировал этого «они хотят отправить меня в Гамбург».
Да, она была в том же возрасте, что и ее мать, когда той диагностировали рак молочной железы. Да, опухоль, которую она нашла, была такого же размера и плотности, как и у матери. Даже в той же самой груди.
– Что это, по их мнению? – спросил он, даже считая, что знает ответ. Биопсия. Они не делают биопсию из-за воспаленных гланд или вирусов.
Молли крепко обняла его за талию.
– Скорее всего, ничего.
– Мол, это не «скорее всего, ничего», если тебя отправляют в Германию, мать их так.
– Она вздрогнула, и он повернулся к людям – большей частью женщинам – занимавшим почти все стулья в приемной. – Извините меня. Этот доктор думает, что у моей жены, которую я люблю больше жизни, рак груди, поэтому я выругаюсь еще, наверное, с десяток раз. Вы не возражаете?
Она взяла его за руку и потянула к двери.
– Давай пройдемся.
– Не думаю, что тебе стоит ехать в Гамбург, – заявил Джоунс, пока она вела его на лестничную площадку, а потом вниз на первый этаж. – Думаю, тебе неплохо было бы отправиться домой. В Айову. Показаться онкологу твоей мамы. Потому что она же в порядке, верно? Прошло – сколько? – двадцать лет, а она в порядке.
В холле было почти пусто и намного прохладней, чем на залитой солнцем улице. У стены под красочным плакатом стояла лавочка.
– Давай присядем, – сказала Молли.
Она попыталась потянуть его за собой, но он заупрямился.
Если до этого он боялся, то сейчас просто оцепенел.
– Давай пройдемся, – сказал он, – давай присядем... Молли, что бы ты ни хотела мне сказать, пожалуйста, просто скажи.
– Я даже и не знаю как.
На ее глазах выступили слезы.
Тогда Джоунс присел рядом и переплел свои пальцы с ее.
– Ты знаешь, что я люблю тебя, да?
Она кивнула.
– Что ж, я люблю тебя не из-за твоих грудей, – сказал он ей. – Если одна из них – или обе – пропадут, значит, так тому и быть. Это не изменит того, что я к тебе чувствую. Это ничего не изменит.
Молли начала плакать.
– Эй, – позвал он, – предполагалось, что это сделает тебя пусть и не счастливой, но хотя бы...
Она поцеловала его. Радостно.
Она отодвинулась, чтобы взглянуть на него и сказала:
– Я тоже тебя люблю. – И каким-то образом это вызвало новый поток слез.
– Молли, ты правда пугаешь меня, – сказал Джоунс. – Доктор вынес тебе смертный приговор или что?
– Просто... – Она покачала головой, посмотрела на стиснутые руки. – Помнишь ту ночь, когда ты вошел в столовую, а я тебя узнала и уронила поднос?
Теперь кивнул Джоунс. Он не понимал, к чему она клонит.
– А потом, позже, я пришла в твою палатку, и у нас случилось что-то вроде... секса на скорую руку?