По телевизору показали центр Вашингтона. Вокруг Белого дома выставили охрану, среди которой мелькали мужчины и женщины в куртках с большими белыми надписями «ФБР» на спинах.
Джина прильнула к экрану, отыскивая взглядом Джулза. Она не ожидала увидеть Макса – он должен быть в оперативном центре вместе с президентом. Или, может, в Пентагоне. В безопасной камере, непроницаемой для радиации.
Что означало – он не придет ее спасать.
По крайней мере, не скоро.
Конечно, именно так она себе и говорила с самого начала, но, включив телевизор, испытала такую волну разочарования, что стало очевидно – на самом деле Джина в это не верила.
А теперь поверила.
Без сомнений, она осталась одна.
Джина выключила телевизор и пошла в ванную сполоснуть банку из-под обезьяньей тушенки, прежде чем выкинуть.
Ее рубашка, свисающая с душевой насадки, почти высохла, но штаны все еще оставались влажными.
Она отдала бы что угодно за возможность поговорить с Максом, услышать его голос.
И сказать ему: «Эй, просто хочу убедиться, что в случае, если я умру, ты в курсе – я никогда не прекращала тебя любить. До самого последнего дня».
Да, он никогда не позволял ей дойти до части «если я умру».
«Завязывай с мрачными мыслями. Ты не умрешь».
Но тебя здесь нет, чтобы спасти меня.
«Но я и в последний раз тебя не спас, верно?» Ей не составило труда представить напряжение в его голосе, возникающее каждый раз, когда они говорили о захвате самолета, который она пережила несколько лет назад. «Я ничего не добился, пока террористов не перебили. Пока не стало слишком поздно».
Ты был со мной. Все время. Джина на самом деле ощущала, что она в самолете не одна. Она чувствовала присутствие Макса с того мгновения, когда он впервые вышел на связь по бортовому радио.
«Ага, я был так же полезен, как воображаемый друг».
Джина улыбнулась, вспомнив, как всегда сходила с ума, когда он говорил что-то подобное.
Ладно, мой воображаемый друг. Что мне делать сейчас? Она уже проверила всю комнату, убедившись, что за мебелью и под ковром нет никаких потайных дверей.
Вентиляционные отверстия были слишком малы, чтобы бежать через них, а стены построены из крепкого бетона.
Потолок выглядел гипсокартонным. Джина попыталась поковырять его консервным ножом, но лишь засыпала волосы штукатуркой. Чтобы здесь пробиться, ей нужна пила, и даже тогда это займет много времени. Эмилио или парень с ломом заметят дыру, и девушки вернутся к тому, с чего начали.
Или хуже. Их свяжут.
Она категорически не хотела провести остаток жизни связанной.
Джина присела на край ванны, закрыла глаза и попыталась вызвать в воображении Макса. Что бы он сказал, находясь на том конце телефонного провода или лучше в этой комнате с ней?