— Ну и что? Мы с ней были большими друзьями, — ответил Тугутов, — и об этом все знали. А если я появлялся на приемах с красивой женщиной, то это говорит о моем вкусе и моих возможностях. Такая молодая и красивая женщина не стала бы появляться в обществе с нищим и убогим. Как вы считаете?
Дронго вспомнил ее голое тело. И посмотрел на лицо сидевшего рядом человека. Лицо у Тугутова было в мелких родинках и очень маленьких ямочках от недолеченной оспы.
— Вы платили ей деньги, чтобы она была вашей любовницей? — в упор спросил он.
Ле Гарсмер покачал головой.
— Это очень неприличный вопрос, — предупреждающе сказал он.
— Да, — ответил даже с некоторой гордостью Тугутов, — я мог позволить себе содержать и одевать такую дорогую женщину. Немногие в нашем мире могут позволить себе обеспечивать такую требовательную и умную женщину. Она даже окончила какой-то колледж, чтобы иметь образование.
— Вы были ее любовником? — повторил вопрос Дронго.
— Протестую, — снова вмешался Ле Гарсмер.
— Если точнее, покровителем, — пояснил Тугутов.
— И поэтому вы считали себя вправе требовать с нее деньги за контракты, которые были заключены и проходили в то время, когда вы были ее покровителем?
— Откуда вы знаете? — нахмурился Тугутов.
— Какие деньги? — осторожно спросил адвокат. — О чем вы говорите?
— О пяти миллионах долларов, которые она должна вам за заключенные контракты, которые были оформлены во время вашей тесной дружбы.
Наступило неприятное молчание. Тугутов и его адвокат переглянулись друг с другом.
— Какие пять миллионов? — очень тихо спросил Ле Гарсмер. — Откуда вы взяли такую невероятную сумму?
— Это не я придумал. Это ваш клиент хотел получить такую сумму со своей бывшей протеже, — Дронго слышал, как его слова переводил Пуллен, — он уже получил пять миллионов и хотел еще пять. Такая сумма отступных за все, что он сделал для будущей графини Шарлеруа.
— Почему вы так решили? — нервно спросил адвокат.
— Они прослушивали наши разговоры, — взорвался Тугутов, — я говорил, что они меня слушают. Теперь все понятно. Они меня все время слушают.
— Подождите, — поморщился Ле Гарсмер, — не кричите. Не нужно ничего говорить.
— Как это не нужно? Я потерял столько денег, и теперь не нужно говорить? — все еще бушевал Тугутов. — Она должна была вернуть мне эти деньги. И теперь ее убили, чтобы лишить меня моих денег.
— Не нужно больше ничего говорить, — попросил адвокат.
— Значит, вы требовали свои деньги? — уточнил Дронго.
— Да, требовал. Это были мои деньги, — убежденно произнес Тугутов, — и она обязана была их мне вернуть. Мы заключали с ней контракты и договаривались, что половину суммы буду получать именно я. Но после моего ранения…