— Отчего бы Ван Эрдману не обратиться в полицию? — недоуменно спрашиваю я.
— А что он может предъявить, кроме своих подозрений? — насмешливо возражает Круз.
— По-моему, ты делишься информацией — кстати, от нее здорово попахивает клеветой — вовсе не потому, что полагаешь, будто я по привычке в одно ухо впущу, а в другое выпущу. — Я стараюсь, чтобы в моем тоне также звучала насмешка.
— Поверь, я говорил без всякой задней мысли. Так вот, мне удалось раскопать кое-что любопытное. Получится сенсационная статья.
— Сеющий буквы пожнет бурю, — язвительно вставляю я.
— Не бойся, не такой уж я герой, чтобы лезть на рожон! — смеется Круз.
— Нисколько не боюсь.
— С некоторых пор Любоша Хольдена осаждают угрозами похитить его пятилетнего сына.
— Вот как?
Помнится, Шеф ссылался на аналогичный случай, когда подбивал меня согласиться на роль воспитательницы. Неужели речь идет об одном и том же ребенке?
— Тут запутанная семейная история. Старший брат отбил у Любоша жену, и та ушла, отказавшись от прав на ребенка. Однако не исключено, что она каким-то образом причастна к этим анонимным звонкам и угрозам.
— Значит, займешься расследованием и доведешь его до победного конца? Или же разделишь участь Мартина. Третьего не дано.
— Отчего же? Количество вариантов бесконечно. К Йону Хольдену не подступишься, раздобыть какую-либо информацию о нем практически немыслимо. Но ходят слухи, будто бы отношения с братом у него хорошие, несмотря на любовный треугольник. А совсем недавно Любош вроде бы закрутил бурный роман.
— И ты намерен рыться в их грязном белье? Ничего не скажешь, твоя работенка тоже не для чистоплюев. Но если даже соберешь компромат, чего добьешься? Вряд ли это поможет Ван Эрдману спасти газету. Ага, догадалась: плевать на Ван Эрдмана, просто цепляешься за собственное место, верно?
— Обвиняешь меня в намерении заняться шантажом? — улыбается Круз.
— Можно и так выразиться.
— Конечно, у тебя есть основания презирать меня. В твоей системе ценностей подобные грехи преследуются законом.
— Это лишь одна сторона дела. Другая пострашнее, милый мой. Если Хольденам твоя активность придется не по нутру, торговаться они не станут. Найдут другой способ заткнуть тебе рот, и твое кресло в редакции вообще может оказаться вакантным.
— Не пойдут же они на необдуманные поступки!
— Если ты настолько в себе уверен, не стану разубеждать. В конце концов, ты взрослый человек, вырос уже из коротких штанишек, имеешь право голоса, так что волен совершать любую глупость, какую пожелаешь.
— Сама ты, конечно, глупостей не совершаешь! А играть роль приманки для бандитов, это, по-твоему, как называется? Я нахожу это отвратительным.