— Мой милый, помнишь, я говорила тебе о папе? Твой папа был командиром и сражался на войне. Он очень храбрый и хороший человек.
Джонни внимательно посмотрел на маму. Он что-то помнил и знал, что у всех детей должны быть мама и папа. Но у него папы не было — он был на войне.
— Мой мальчик, мой дорогой мальчик, твой папа, наконец, вернулся с войны, но он был сильно ранен и теперь очень болен. У него болят ноги и рука, и он не может ходить, а на лице у него большой шрам… Это тот человек, которого ты видел в доме у дедушки.
Мальчик нахмурил брови.
— Он кричал… — вспомнил Джонни.
— Это потому, что он испугался. Он испугался, что не понравится тебе из-за своего шрама. Но вообще-то он очень хочет тебе понравиться. Когда тебе, Джонни, снится страшный сон, ты пугаешься и кричишь — вот и папа тогда испугался.
Джонни все так же внимательно смотрел на маму, а та продолжала:
— Ты хотел бы с ним встретиться? Он очень хочет повидать тебя. Папа здесь, рядом, вон за той дверью. Очень скоро мы будем жить все вместе.
Мальчик кивнул в знак согласия, и Патриция, ободряюще улыбнувшись ему, постучала в каюту Эмиля.
Им открыл сержант Джексон. Патриция попросила его подождать на палубе, пока она поговорит с мужем. Выражение лица сержанта совсем не было дружелюбным, и он молча вышел на палубу.
Патриция поняла, что Джексон считает ее холодной, расчетливой и жестокой женщиной после того, как слышал ее последний разговор с мужем.
Но уже давно Патриция решила для себя, что если хочешь добиться своей цели, то не нужно обращать внимания на мнение окружающих. Этому научила ее трудная жизнь, начавшаяся со встречи с Эмилем.
Она решительно вошла в каюту, крепко сжимая в своей руке ручку Джонни. Эмиль лежал в постели. Заметив их, он, ничего не говоря, стал рассматривать Джонни.
Его сын одной рукой держался за руку матери, а в другой крепко сжимал игрушечного солдатика.
— Папа? — неуверенно произнес Джонни.
Эмиль побледнел и бросил на Патрицию негодующий взгляд. Она уже была готова повернуться и увести мальчика, но спохватилась.
«Никакой жалости, он должен начать новую жизнь — рано или поздно», — твердила сама себе Патриция. И, пропустив сына вперед, оставила его на середине каюты, а сама быстро ушла и плотно закрыла за собой дверь.
Эмиль тяжело вздохнул и посмотрел на ребенка. Он боялся, что Джонни сейчас закричит и убежит вдогонку за матерью. Но, к его удивлению, ничего подобного не произошло.
Без всякого страха Джонни прошел вперед и внимательно посмотрел на отца. Потом, подойдя еще ближе, он протянул Эмилю свою игрушку.