Я не знала, кем был парень, выстреливший в меня, когда я гуляла в саду, – агентом Ордена или урмианским наёмником. Он тут же покончил с собой. Правитель Арсланбада обещал провести расследование, а меня тайно переправили в оазис Шахан, в поместье его брата. Талифа и Самандар, которые поехали туда вместе со мной, пару дней не вылезали из Интернета, пытаясь найти сведения об Адене, но их поиски оказались так же безрезультатны, как и мои попытки открыть дверь в какое-либо время и место, где я могла бы встретиться с Дианой. Если она появлялась перед Джонни и говорила с ним, то, возможно, она вновь обрела целостность, а значит, способность быть в каком-то конкретном времени и месте.
– Надо просто подождать, когда ты полностью поправишься, – говорила рассудительная Талифа. – Тогда ты сумеешь выйти в тайминг и найдёшь её. А пока успокойся, а то этими попытками ты только отодвигаешь момент своего выздоровления.
Вскоре выяснилось, что в Шахане тоже небезопасно. Возможно, моим преследователям удалось перехватить сообщение от Джонни. Я уговорила Салмана Али-Керима помочь мне вернуться в Деламар. Там, где недавно пережили такое бедствие, обычно становится не до разборок между группировками и не до охоты на ведьм.
– Последнему, по-моему, и конец света не помешает, – заметил Салман.
Однако позаботился о том, чтобы меня переправили через Каирский портал в космопорт Акама на восточной окраине Деламара. Он даже отпустил со мной Самандара и Талифу. То есть вообще-то он не мог запретить своим совершеннолетним детям поехать туда, куда им хочется, но я знала – его дети при всей свободе, какой они пользовались с четырнадцати лет, предпочитали ничего не делать без его благословения. У маххадов были довольно сложные внутрисемейные отношения, и я не особенно во всё это вникала.
Мы прибыли в Деламар под видом двух сестёр из знатного талимского семейства и их сопровождающего. В Маххаджане только одно племя – талимов – исповедовало традиционный ислам, причём в самом его жёстком варианте. Их женщины никогда не появлялись в общественных местах с открытым лицом и без сопровождения мужчин. Длинное одеяние и головной убор, оставляющий открытыми только глаза и переносицу, были прекрасной маскировкой, а чтобы меня не выдали мои зелёные (ведьминские, как говорил Джонни) глаза, я при помощи контактных линз превратила их в карие.
Джонни встретил нас в строгом чёрном костюме и чёрном парике.
– Ты репетируешь роль шестёрки для фильма про мафию докосмической эры? – поинтересовалась я, еле увернувшись от его объятий. – С ума сошёл? Обниматься с талимской женщиной…