— Ты чего? — повернулся Штефан.
Я смотрела то на Тома, то на Билла и не понимала, что делать — бежать и прятаться в ближайших кустах, взять Штефана за руку и продефилировать мимо, резко развернуться на сто восемьдесят и валить резвой рысью в сторону парка? Черт побери! Я не накрашена, у меня припухло лицо, красные глаза. Я шепелявлю. Я черте как одета. Хромая. На голове вообще ужас, а волосы я мыла вчера утром и сегодня просто тупо собрала в хвост. Они меня такой ни разу и не видели. Или видели? Может быть. Но сейчас я хочу сиять, светиться от счастья, улыбаться и делать вид, что я самая счастливая. Что делать? Куда бежать? У меня даже ногти на руках не обработаны, просто подстрижены.
— Идем, — потянул за рукав Штефан. — Давай сегодня закажем пиццу и будем весь вечер смотреть фильмы?
Я отстраненно кивнула, не в силах оторваться от спины Тома и нервно курящего Билла. Дурак! Что он делает? Ему же нельзя после операции. Ноги дрожали так, что, казалось, я сейчас рухну. Пришлось повиснуть на Штефане.
— Хочешь, итальянского вина? По-моему, классно — вино и пицца. Ты теперь будешь от каждой тени шарахаться? — заметил он мой взгляд.
Том обернулся. Я споткнулась и едва не свалилась.
Меня трясло, как в лихорадке. Колени подгибались, а ступни такие, словно их при каждом шаге прибивали степлером к земле и икры сводит от напряжения. «Изображаем счастье!» — металась в голове идиотская мысль, а я не то что счастье изобразить не могу, я за лицом-то не в состоянии уследить. Том смотрел на нас и улыбался. Второй… Я вглядывалась в темную фигуру в тени дерева до боли в глазах. Билл или не Билл — вот в чем вопрос. Том ли? Язык гонял подковку в губе — я видела, как играют металлические шарики на солнышке. Том… Улыбается. Так, надо понять, какую тактику избрать. В голове вакуум. Ни одной мысли, кроме — изображаем счастье. Дьявол! Ну, не день, а кошмар какой-то. Изображаем счастье. Я заметила, что Штефан тоже им улыбается. Он что, их знает?! От этого открытия, ноги отказались держать тело, и я снова споткнулась. Штефан едва успел меня поймать.
— Мари, давай я понесу тебя на руках.
С этими словами он легко подхватил меня и направился к лавочке, около которой стояли ребята. Боже мой! Том! Отвернись! Не смотри! Это не то, что ты подумал! Я закрыла лицо руками, дополнительно уткнувшись носом ему в куртку. Уходи, Том! Не смотри! Не надо! Мне было кошмарно стыдно. Билл никогда не носил меня на руках. Он такой тощий, что надорвется быстрее, чем оторвет мою тушку от земли. А Штефан, как назло, сегодня не мужчина, а клад ходячий.