Хотя не было случая, чтобы Крестный отец что-либо пообещал и не сделал, Джонни Фонтейн мучительно сомневался на этот раз.
— Но этот тип личный друг Эдгара Гувера, — сказал Джонни. — С ним так просто не поладишь.
— Он ведь человек дела, — сказал дон уклончиво. — Значит, должен принять деловое предложение.
— Ничего не выйдет, — запричитал опять Джонни, — поздно. Все контракты уже подписаны, съемки через неделю.
Дон Корлеоне сказал:
— Иди-ка к гостям, они тебя заждались. Предоставь все мне, — и он мягко подтолкнул Джонни в сторону выхода.
Хейген подсел к столу со своим блокнотом.
Дон устало спросил:
— Что у нас еще на очереди?
— Нельзя больше тянуть с Солоццо. Надо повидаться с ним буквально на этой неделе, — Хейген смотрел в календарь, готовый пометить число.
Дон повел плечами.
— Свадьба прошла, теперь в любой день, когда удобно.
«Значит, Виргилию Солоццо будет отказано, — вывел Хейген из слов дона. — А поскольку дон медлил с ответом, дотягивая до свадьбы, это чревато неприятностями».
Хейген спросил осторожно:
— Может, пусть Клеменца пришлет на время в дом своих ребят?
Дон нетерпеливо отмахнулся:
— С какой стати? Я не давал ответа, чтобы свадебный праздник не омрачило ни одного облачка. К тому же следовало узнать, что он предлагает. Теперь ясно, он идет с дурным предложением. Это позорное дело.
— Вы откажете ему?
Дон кивнул утвердительно.
— А не стоит ли собрать семейный совет, прежде чем дать отказ? — спросил Хейген.
— Ты так думаешь? — спрятал усмешку дон. — Добро, можем обсудить вместе. Когда ты вернешься из Калифорнии, Том. Я хочу, чтобы ты завтра же вылетел туда и уладил дело Джонни. А Солоццо назначь встречу позднее. Есть что-нибудь еще?
Хейген сказал официально:
— Из больницы сообщили, что советник Аббандандо при смерти. Он не доживет до утра. Семейство предупреждено, они уже там.
Хейген весь последний год исполнял функции Дженко Аббандандо, поскольку рак приковал советника к больничной постели. Теперь дон должен был решить, останется ли этот высокий пост за ним навсегда, и решение это было нелегким, так как остальные в семье выступали резко против. На такой высокой ступени в семейной иерархической лестнице по традиции должен был находиться коренной итальянец. Даже временное назначение Хейгена вызвало легкое неодобрение. Тем более, что ему едва исполнилось тридцать пять, так что, по мнению большинства, он был и слишком молод для роли советника, не имея за плечами изворотливости и мудрости, присущих людям опытным.
Поэтому дон не стал торопиться с ответом, а спросил Хейгена:
— Когда отбывают новобрачные?