Вообще, это слишком – после того, как они проснутся, гости с Лунного материка будут не сильнее котенка, однако я перестраховщик…
С магичек решили пока оковы не снимать: во-первых, они в неадеквате, во-вторых… ну да, блин, забавно!
Лантий, кстати, сидит на шкафу и с видом кота, нажравшегося сметаны, наблюдает представление…
Гриэль величественно парит в высоте, а я забился дымком в угол и матерюсь.
– Гриэль, проклятье, они уже два часа такие… Чего делать-то?
– Ну… Ждать. Через пару часов опомнятся…
– Лантий, идеи есть? ЛАНТИЙ!
Лант рассеянно отмахнулся, но потом вспомнил, что меня вообще-то можно и нужно бояться.
– Ну… Тут либо ждать, либо дать.
Я собрался воедино и был моментально облеплен двумя бессвязно бормочущими девушками. Опомнился и под расстроенные стоны распался туманом.
– Лант, а Лант… А вот ты…
– Нет. И не собираюсь.
– Чего это?
– Ты что думаешь, раз бандит – так распутник сразу?
Лант попытался просверлить взглядом красновато-черную дымку, каковой я сейчас был. Я в ответ сформировал в тумане два горящих красных глаза…
Через десять секунд Лант выругался и сплюнул:
– Да боюсь я, это тебя они не тронут, а я ради даже самого невероятного удовольствия быть кастрированным, со снятой кожей и с отрезанными руками через город бегать не желаю!
– Это за что?
– За обесчещивание магички и дворянки. Причем сразу обеих…
– Они ж сами хотят! Впрочем, нет, не сами.
Гриэль шпильку в свой адрес проигнорировал.
Еще через полчаса мы все трое сидели на здоровенном шкафу. Гриэль решил, очевидно, что непорядок находиться выше начальства, а я просто ждал. И мысленно перебирал возможности поиска доброго доктора Фауста…
Когда сигнал об опасности для Луизы прошел ко мне, я по-быстрому выпотрошил Сага и узнал о назначении артефакта. Его полагалось надеть на палец девушке, после чего она должна была попасть к доктору. Телепорт?
Нет. Гриэль, по крайней мере, так говорит.
Путеводитель?
Наверное.
Как бы то ни было, на меня он не действовал. Нужные критерии – до двадцати лет, темные волосы. Остальное определяет доктор. Как я понял из всхлипываний Сага, процент «брака» очень высок, это значит, что Фауст признаёт непригодность «сырья» после того, как его вскроет заживо.
Зачем?
Саг не знал.
Просто однажды доктор объяснил, что с ним сделает за предательство. Впрочем, теперь это проблематично – тело Сага разлетелось на куски. Разложение довершит начатое – я с поставщиком человеческого мяса не церемонился, успев за небольшое время подарить ему всю гамму чувств, что испытывает гниющий заживо.