Она, не промолвив ни слова, пошла вверх по тропе к бивуаку. Гордячка тяжело переживала поражение, душа её замкнулась, и девушку надо было как-то расшевелить, разговорить, вернуть к обычной жизни.
Он сам привычно и быстро оживил костерок, послал Веру за водой, вяло вытекающей из расселины, и окликнул спасённую, спрятавшуюся в машине:
- Лера! Иди, помоги!
Она с затяжкой времени выбралась из авто, одетая в разлохмаченные джинсы и драный свитер с высоким воротником и подолом до колен. Медленно подошла, спросила, неприязненно глядя на спасителя:
- Что надо?
Ему ничего не надо было, но нашёлся:
- Слушай, нет ли у вас хлеба? Жрать ужасно хочется.
Она молча принесла буханку в целлофановой обёртке, положила на стол.
- А ты отчаянная девка, смелая, - искренне похвалил он, пытаясь снять напряжение.
Лера зло уставилась на льстеца.
- Я и сама бы выплыла, - сказала непримиримо.
- Конечно, - легко согласился Иван Всеволодович.
- А ты испугался! – почти выкрикнула злючка, стараясь поменять роли и вернуть женское главенство.
Он улыбнулся, понимая её прозрачные потуги.
- Да нет, не испугался, я верил, что ты меня спасёшь.
Лера часто задышала и, испепеляя его ненавидящим взглядом, прошипела, некрасиво искривив губы в ответной, но ядовитой усмешке:
- Ну, и гад же ты, Ванька!
- Что делать? – согласился сантехник. – Таким уж уродился.
Беседу прервала вернувшаяся с водой Вера.
- О чём сплетничаете? – Она чувствительным женским нутром чувствовала, что в море между парой что-то произошло, и это что-то неизвестное мучало её. – На тебе! Вырядилась! – обиженно напала на скрытную подругу. – Духотища такая, а она! Сваришься! Что случилось-то? – не выдержав, спросила прямо.
В ответ услышала:
- Много будешь знать – морщинами покроешься! – утвердив свою невиновность в морском происшествии, Лера обрела-таки обычное властно-покровительственное состояние.
Назревающей перепалке помешал затарахтевший подпрыгивающей крышкой чайник.
За кофе болтали, о чём попало, и Иван Всеволодович, заедавший королевский напиток сермяжным хлебом, тоже отвечал на какие-то незамысловатые вопросы и на подтрунивание над его плебейскими сантехническими манерами, но мысли были не о том. Нестерпимо, до боли в висках, захотелось, чтобы вместо суетливых худосочных погремушек сидела за столом Мария Сергеевна, Маша, в элегантном нормальном купальнике, и они вдвоём, потягивая настоящую «Арабику», говорили неспешно о вечных темах христианских заповедей. Говорили бы больше глазами, чем словами…