Предусмотрительный худрук, очевидно, не напрасно отправлял на север только пятёрку, заботливо решив, что трое мужиков могут скооперироваться на согревающее, а две женщины согреются интенсивным трёпом. Старшим он назначил трагика Плаксина Дормидонта Егоровича, по кличке Пирамидон, стареющего уже почти двадцать лет в постоянном страхе скорого увольнения. Отличительной особенностью его наружности был огромный грушевидный нос с синюшным оттенком, сизовеющий из года в год от неумеренного употребления творческого допинга. При этом трагик никогда не был пьян, что называется, вдрызг, сохраняя при любых дозах алконаркотика вид однажды затверженного свадебного генерала. Двое молодых почти сорокалетних актёров из числа легко меняющих театры подвизались в дублёрах у Валерки в периоды его частых болезней или подыгрывали ему же в ролях друзей или недругов. Таланта у них не просматривалось, но имелись наигранные профессиональные навыки, которыми, однако, большого спектакля не сотворишь. Напарницей Марии Сергеевны была выпускница «Щепки», способностей которой пока никто ещё не знал.
- Ну, что, Маша? – Пирамидон поскрёб всей пятернёй респектабельную плешь, - придётся нам с тобой на пару тащить северные сани, - переложил на неё половину провала жидких гастролей. – Что будем делать? Что покажем-расскажем заледенелым белым медведям?
Мария Сергеевна не знала, на север она ехала впервые и, что там за публика, представляла смутно. Наверное, в основном, мужики – военные и рыбаки. Им, скорее всего, нужно что-нибудь мужественное, джеклондоновское, героическое. А вдруг – наоборот?
- Знаешь, - ответила неуверенно, - даже в таких скоропалительных, неподготовленных гастролях не хочется травить людей бормошлятиной. Может, выберем что-нибудь из Чехова? Замахнёмся? Проваливаться, так с треском! Авось, не осудят за смелость?
- Вот и прекрасно! – обрадовался Плаксин. – Давай-ка мы поделим с тобой мои обязанности: я беру на себя самое хлопотное – организацию и коммерческую часть, а ты вплотную займёшься репертуаром и режиссурой. Лады?
Мария Сергеевна улыбнулась.
- Что же это выходит: тебе, значит, ладушки, а мне шишки?
Поняв по её виду, что она согласна, Пирамидон тоже осклабился.
- Да уж как-нибудь поделим лавры, в обиде не останешься.
- Хорошо, уговорил, - согласилась худрук, в конце концов, ты – старший, тебе и отвечать за всё. – Старший дёрнул большим носом в сторону, но промолчал. – Не знаешь, есть ли у наших мужиков ещё какие-нибудь таланты, кроме актёрского, которым они, по моим наблюдениям, явно обделены?