Это была симпатичная девочка в стиле «подружка ковбоя» высокая, стройная, с длинными светлыми волосами, в широкополой кожаной шляпе, с прелестным не правильным прикусом и длиннющими ногами, которые обещали самые заманчивые наслаждения: действенные, сильные и энергичные. Эти великолепные ножки и упакованы были именно так, как надо, — в тугие джинсы в обтяжку. Как только ковбойша заметила, что я на нее смотрю, она как бы невзначай покачала ногой, вроде бы разминая затекшие мышцы, слегка выгнула спину и улыбнулась мне дерзко и вызывающе. Сердце у нее билось, как у скаковой лошади на последнем круге. Густая горячая кровь стремительно неслась по венам — с жаром и смаком, не в пример жидкой водичке, разбавленной пивом, как у большинства из собравшихся в баре. У меня разболелись зубы. Мне хотелось помериться силой с этой красоткой и посмотреть, чья возьмет.
Я угрюмо взглянул на нее — мол, да ладно тебе, симпатяга, ты уже старовата для этих игрищ, — и уставился в свой стакан.
Рейчел, барменша, устроилась прямо напротив меня и предложила подлить мне «бурбону». «Вот ведь блин, — матюгнулся я про себя. — Что-то сегодня я пользуюсь спросом. То ли я сегодня такой красивый, то ли они все взбесились». С Рейчел мы вроде как даже приятельствовали. Во всяком случае, когда я заходил в «Шейс» в ее смену, мы премило болтали. Она была дамой практичной и волевой, с жестким характером и безо всяких задвигов. Я всегда считал, что у нее на меня иммунитет. Но кровь стучала у нее в висках, дыхание было поверхностно-мелким, как бывает, когда человек возбужден или сильно взволнован, и ее взгляд был слегка затуманен. Она наклонилась вперед, оперевшись роскошной грудью на скрещенные руки, так что все ее прелести откровенно выпирали из выреза блузки. Она слегка подняла подбородок, демонстрируя длинную точеную шейку и уязвимую жилку на горле. Она говорила о том, как опасно сейчас на улицах — и особенно по ночам. Она всегда умирает от страха, когда возвращается поздно одна. Во всяком случае, так она утверждала.
Я что-то ответил — что именно, я забыл сразу, как только выговорил слова, — и взглянул в зеркало поверх плеча Рейчел. Когда люди в баре не знают, чем им себя занять, они тупо таращатся на свое отражение в зеркале. Я тоже так делаю. В силу давней привычки. Потому что я не отражаюсь в зеркалах.
Я позволил Рейчел долить мне «бурбона». Не поймите меня не правильно. Я не алкоголик. Алкоголь на меня не действует. Просто мне надо чем-то себя занимать, пока я мотаюсь по городу. И потом, выпивка — неплохой способ сосредоточиться на чем-то, помимо крови и жажды. Иногда это сложно. Как, например, сейчас. Мне надо было скорее забыть о Венди, но я зашел не в тот бар.