В окопах было полно солдат, и в темноте на Белоконя не обращали внимания. Он нашел себе место в одном из ответвлений траншеи. Здесь была устроена пулеметная точка, но сам пулемет отсутствовал, стоял лишь станок от него. Белоконь сел на ящик из-под патронов и прислонился спиной к рядам свежих, пахнущих смолой бревнышек, которыми были обложены стены окопа. Он долго сидел с закрытыми глазами, пытаясь отдышаться и унять бешено колотящееся сердце. В ушах звенело, и Белоконь на время выпал из шума и суеты окружающего мира.
Задание выполнено-выполнено-выполнено, твердил он про себя. Да, они со Смирновым молодцы.
Надо же, всего за один день он успел привязаться к человеку, к которому раньше испытывал отвращение. Смирнов вновь показал себя мастером своего дела. С его помощью сложные вопросы решились просто и почти сами собой. В том числе изначально нерешаемые вопросы. Например, прорваться через окопы немцев к своим, сея панику и сумбур. Да еще сделать это так, чтобы диверсантов не прикончили ни фашистские, ни советские пулеметы. Видно, последнее Смирнову не удалось – среди бегущих саперов его не было совершенно точно.
Из окружающего Белоконя гула стали вычленяться фразы, кое-как достигавшие его помутненного рассудка.
Совсем близко звучал усталый голос, принадлежавший явно немолодому человеку.
– Эк немец разошелся! – говорил он. – Хана теперь нашим ребятам…
– Они, наверное, и мины разобрать не успели, – откликался голос помоложе.
В обоих голосах Белоконь краем уха уловил знакомые нотки.
– Завтра нас прямо на эти мины и погонят, – сказал старший. – Вот и узнаем, успели или нет.
– Неужели теперь атака будет? Не отменят?
– Куда ж она денется. Командование спустило приказ. Пойдем вперед хоть по минам, хоть как. Такая наша доля, малец.
Голоса на некоторое время умолкли. Затем старший заметил:
– Дать бы сейчас по ним пару хорошеньких залпов из семидесяти шести! Сами же свои точки светят, так и просятся…
– Глупость, – авторитетно сказал младший, – раскроем свои батареи – так немцы по ним тут же минометами жахнут.
– Я те дам «глупость»! Какие минометы среди ночи?! Два раза ударить и откатить пушки. Замучаются пристреливаться! Поменьше разевай рот о том, чего не знаешь, салага. Я артиллерией командовал, когда не то что тебя не было, папаша твой еще сисю просил.
– Рядовой Дубинский, для вас я не салага, а товарищ младший лейтенант, – сказал молодой. – И о таких вещах знаю, может, и поменьше вашего, а все равно достаточно.
Старший невесело рассмеялся.
– Дожили, – сказал он. – Меня теперь что, каждый безусый курсант-медик будет военному делу учить? Ох, и попал я в передрягу… Мальчик, тебе самому не стыдно так говорить? С меня всего неделю, как шпалы сняли, но глупее я от этого не сделался. А кубики свои лейтенантские можешь смело засунуть себе в жопу. Это тут ты санинструктор, а я рядовой. А у себя я полковник, не хрен собачий.