* * *
У старлея Ладо Гвишиани вскоре прорезалось довольно своеобразное чувство юмора. На очередном привале он поручил Попову приступить к исполнению своих обязанностей санинструктора. Суровый горец взялся курировать младшего лейтенанта и ходил за ним по пятам.
У Попова не было медикаментов, но дело было даже не в этом. Когда он видел кровоточащую рану или мозоль, то цокал языком, охал, притопывал, осматривал рану со всех сторон, горестно вздыхал, щупал… Словом, для медика он вел себя по меньшей мере странно. Но это были еще цветочки.
– Болит? – со страдальческим видом спрашивал Попов очередного пациента.
– А то! – отвечал штрафник.
– Ой, боли-ит! – жалостливо ныл Попов.
– Ну? – интересовался штрафник.
– Видишь, что дэлается! – говорил Гвишиани младлею. – Надо помочь солдату, э?
– Йода у нас нет, спирта тоже нет… – сообщал Попов, – но в походных условиях рану можно обеззараживать подручными средствами…
– Это чем же? – интересовался штрафник. Болячки обычно промывали в ручье, когда оттуда уже была взята требуемая роте пресная вода.
Под взглядами штрафников и давлением неотступного Гвишиани Попов окончательно смущался.
– Э-э… понимаете, можно… врачи рекомендуют… в общем, мочой.
– Мочой, значит, – мрачно говорил солдат или бывший офицер, которому уже казалось, что над ним издеваются.
– Ага, – подтверждал санинструктор.
– И ходить обоссаным?
– Ага.
– Послушай, мальчик… – начинал штрафник, закипая.
– А лучше всэго ослиной мочой, – вмешивался Гвишиани. – Пэрэбродившей, понял? Двэсти лет будешь жить.
– Ослиной у нас нету, – говорил Попов. – Но можно ведь своей, в походных условиях же… Или, если не хочется, попросить боевого товарища…
– Или санэнструктора, – кивал Гвишиани.
– Только если очень надо… – смущенно откликался Попов.
После этой реплики бывшие офицеры обычно бросали в него тем, что было под рукой. Чаще всего сапогом с той самой ноги, которую до этого демонстрировали санинструктору. Солдаты просто материли. Один раз сапог угодил Попову точно в лоб, и он разрыдался. Гвишиани схватился за нож и пообещал зарезать, как барана, того, кто еще раз сделает подобное с санинструктором при исполнении его служебных обязанностей. Хныкающему Попову он сказал:
– Терпи, ты же мужчина!
Попов терпел, лишь изредка всхлипывая. Так и не одарив натершего кровавые мозоли штрафника своей помощью, консилиум из медика и горца с примкнувшими к ним любопытными двигался дальше. Спектакль повторялся с небольшими вариациями.
Процессия обошла полроты и собрала полсотни зрителей. Всем бойцам было рекомендовано одно и то же универсальное лекарство от всех видов травм. Напоследок жестокий Гвишиани заставил Попова разобраться с парой случаев медвежьей болезни. Скудный походный рацион сильно способствовал развитию этого тяжкого недуга.