— Что до этого, Айвстон, — все с той же еле заметной улыбкой сказал Кранли, — мне кажется, раз уж ты объявил себя экспертом в обращении с женщинами, тебе стоит попробовать приманить мисс Прествик: возможно, как и в случае с дрессированной зверушкой, сработает поощрение или строгая команда. Что скажешь?
— Думаю, кусочка сахара будет вполне достаточно, — сухо ответил Айвстон, стараясь не смотреть в сторону мисс Прествик, которая, в чем он был абсолютно уверен, таращится на Иденхема с упорством канонира, ведущего прицельный огонь.
— Нет-нет, постой, с таким подходом ты ничего не добьешься, — усмехнулся Кранли. Вот ведь привязался, упрямый осел!
— Если ты помнишь, я не давал обещаний, — сказал Айвстон, — и ты меня не заставишь, не выйдет. Я не собираюсь ничего доказывать ни себе, ни другим, тем более связываться с этой странной мисс Прествик.
— Неужели? — спросил Кранли. — Может быть, все-таки стоит кое-что доказать самой мисс Прествик? Мне кажется, в этом все дело. Почему бы не доказать мисс Прествик, что ты — мужчина, который заслуживает большего, чем один мимолетный взгляд?
— Все, прекрати, мне вообще от нее ничего не нужно, — решительно заявил Айвстон.
— Конечно, не нужно, — не скрывая сарказма, сказал Кранли. — Но она-то об этом не знает. Не заключить ли нам пари, что тебе и недели не хватит, чтобы привлечь ее внимание?
Айвстон посмотрел на мисс Прествик. Она, как он и ожидал, не сводя глаз с Иденхема, спорила со своим братом. Иденхем также оправдал его ожидания, ибо полностью игнорировал ее. Айвстону было почти жаль эту странную бедняжку. Почти.
— Недели? Да я с ума сойду. Мне хватит и дня.
— Один день? Как можно добиться внимания женщины за столь короткий срок? — возразил Кранли. — Тебе придется на целый день стать ее тенью.
— Еще чего, — холодно сказал Айвстон. Когда того требовали обстоятельства, Айвстон мог вести себя сухо и официально, как и подобает настоящему маркизу. Он решил, что сейчас именно такой момент. — Тогда мне точно грозит безумие. Как насчет трех дней?
— Три дня, — проворковал Кранли, слегка раскачиваясь с носка на пятку. — Пусть будет три дня, этого должно хватить. Итак, какова ставка и кто будет нашим третейским судьей?
— Не прикидывайся, — сказал Айвстон. — По-моему, и так очевидно, кто это будет. Та, которая превосходит остальных в жеманстве и кокетстве, та, которая одаривает всех приторными улыбками и, элегантно наклонившись, как бы забыв о глубоком декольте, позволяет оценить красоту ее груди. Думаю, ты понял, о ком речь?
— Возможно, но я бы предпочел иметь в качестве судьи незаинтересованную сторону.