— Конечно, могу пояснить, — сказал Айвстон. — Дело в том, что мы заключили пари, вполне безобидное пари…
— Мне оно не кажется безобидным, — прервал его Джон Далби.
— Девушка совершенно не пострадает, — сказал Айвстон. — Неужели вы думаете, что мое общение с ней может испортить ее репутацию?
— Я не раз убеждался, что разрушить репутацию девушки может любая мелочь, — сказал Далби. — Пример тому моя собственная сестра.
— Поверьте, я не хочу обидеть вас или вашу семью, но на тот момент вас не было в Лондоне, — сказал Кранли. — Репутация вашей сестры пострадала не из-за мелочей или разговоров, ситуация была немного серьезнее.
Далби, который был лет на десять моложе и фунтов на четырнадцать легче, чем Кранли, не собирался так легко сдаваться. Он сделал шаг в сторону Кранли, требуя ответа.
— И насколько серьезнее, лорд Кранли?
— Все не так страшно, лорд Далби, — мягко сказал Кранли. — Наша с женой история тоже не без греха, так что я не собираюсь бросать камень в леди, которая, ко всему прочему, приходится вам сестрой и которая в результате так удачно вышла замуж.
— Моей сестры сейчас нет в городе, — сказал Далби.
— Из всего этого я заключаю следующее, — сказал Кранли, едва заметно улыбнувшись. — Как только корабль Эллиота бросит якорь в порту, мы с женой немедленно уедем из Лондона.
— «Дурнушка Джейн» прибывает в этом месяце, — сказал Джордж Грей.
Кранли резко обернулся и внимательно посмотрел на Джорджа.
— Вы знаете об Эллиоте и его кораблях?
— Вы удивлены? — ответил вопросом на вопрос Джордж. — Как, по-вашему, София впервые попала в Англию? Эллиот взял ее на свой корабль.
— Он взял ее на торговый корабль? — удивился Кранли. — Но почему?
— Это был подарок, — сказал Джон Грей, остановив на нем тяжелый немигающий взгляд черных глаз. — Салли настояла на этом.
— Моя тетя Салли? — удивился Айвстон. Как удалось его матери и тете больше двадцати лет скрывать столь важную информацию? Они даже не потрудились ввести его в курс дела.
— С какой стати моей тете делать подарки Софии? — тут же вслед за Айвстоном задал вопрос Кранли.
— Раз они не сочли нужным посвящать вас в подробности, значит, это вас не касается, — ответил Джон.
Джон был индейцем. У него не было ни состояния, ни положения в обществе, ни титула. Но Айвстон сразу почувствовал, что тема закрыта и что он больше ничего не сможет добиться, во всяком случае, от Джона, так что продолжать разговор не имело смысла. Но ничто не помешает ему спросить об этом свою мать.
Далби откашлялся, явно забавляясь происходящим. Индейцы не проявляли никаких эмоций, даже Джордж, которого, как правило, забавляло все и вся. Действительно, что такого забавного в английской аристократии?