— Тони, что ты думаешь о маркизе Пенрите? — спросила Бернадетта, неожиданно появившись у сестры за спиной.
— Думаю, что он слишком молод для тебя, Берни, — ответила Антуанетта, даже не повернув головы. Вечер начинался довольно скучно: гости лениво топтались по залу, больше половины приглашенных еще не появились.
Куда они все подевались?
— Ты имеешь в виду по возрасту? Но это смешно, — сказала Бернадетта, нервно оправляя белую муслиновую юбку.
— Я говорю об опыте, дорогая, — ответила Антуанетта.
В их семье было принято называть друг друга ласкательными именами, и у девочек это вошло в привычку. Сестер было четыре, и, поскольку их мать, графиня Хелстон, редко наведывалась в Шевиок, а их отец, шестой граф Хелстон, не горел желанием видеть свою жену и дочерей чаще, чем по праздникам, девочки создали свою собственную маленькую семью. Они были предоставлены сами себе, но неограниченная свобода не всегда приводит к положительным результатам.
— Я вдова, Тони, а не монахиня, — сказала Бернадетта. — Куда же подевались все привлекательные джентльмены? Я надеялась, что здесь сегодня появится Пенрит. На балу у Прествиков он подавал большие надежды.
— Не сомневаюсь, что так и было до инцидента в оранжерее, — сказала Антуанетта. — Но после скандального происшествия с розами, судя по слухам, все были настолько заняты обсуждением случившегося и заключением пари, что даже оркестра не было слышно.
— Это правда, — сказала Бернадетта, вновь оправляя юбку. Еще в юности у Бернадетты появилась привычка обращать на себя внимание. Сейчас ей было двадцать три, и, приложив немного усилий, она могла бы справиться с дурными привычками. Но Бернадетта не видела необходимости прилагать усилия. Ей нравилось внимание, и она считала, что для этого все способы хороши. — Откуда ты узнала такие подробности? Тебя же там не было, хотя я очень просила, чтобы ты пошла со мной.
— Ты в жизни никого ни о чем не просила.
— Нет, просила. И получала то, о чем просила, — сказала Бернадетта и улыбнулась.
Берни, надо признать, была очень хороша — женщина с экзотической внешностью и пронзительной чувственностью. В детстве Берни была обычным ребенком, но после того, как она вышла замуж за распутника и повесу, который, однако, был графом, неожиданно осознала, что ее безумно тянет к мужчинам. Мужа она обожала, но поскольку он и после свадьбы оставался распутником и повесой, Берни тоже позволяла себе время от времени развлекаться на стороне. Их жизнь с Пейнтоном была настолько безрассудной, а любовь — дикой и необузданной, что вряд ли он умер бы в своей постели. И поместье Пейнтона, и титул канули вместе с ним, подведя итог ее короткой замужней жизни. Не стало семейного очага, но мужчины-то остались.