— Мистер Воган, я хочу, чтобы вы мысленно вернулись в 1998 год.
— Хм, ладно… постараюсь…
— Именно в тот год вы и ваша жена впервые обратились в службу финансовых консультаций, верно?
Адвокат только что не подсказывал мне утвердительный ответ.
— Вполне возможно.
— Боюсь, нам требуется более определенный ответ, мистер Воган. Вы и ваша жена обращались за финансовой консультацией в феврале 1998 года?
Я посмотрел на свою по-прежнему безучастную жену.
— У меня нет никаких оснований не верить Мадлен, если она говорит, что так оно и было.
— И разве на этой встрече с консультантом, семнадцатого февраля, вы не приняли решение, в дополнение к пенсии учителя, к которой мы вернёмся чуть позже, осуществлять независимые добровольные взносы исключительно на ваше имя, поскольку вы, мистер Воган, как единственный в таком случае налогоплательщик, могли получить более существенные налоговые льготы, чем в том случае, если бы взносы поступали на имя Мадлен Воган?
Я изо всех сил старался уследить за витиеватой финансовой конструкцией, но, думаю, человеку и с нормальным мозгом это было бы не под силу.
— Э-э, не знаю.
Судья подался вперед:
— Подумайте хорошенько, мистер Воган. Очень важно, чтобы вы припомнили ключевой момент.
— Должен заметить, звучит вполне вероятно. Если есть информация о выплатах, совершенных после этой даты, тогда, очевидно, я действительно создал дополнительный пенсионный вклад на своё имя.
— Проблема не в существовании этих пенсионных отчислений, мистер Воган. Суть дела в том, что вы вербально заверили свою жену, что этот персональный счёт будет в вашем общем распоряжении, а на своё имя вы его регистрируете только для того, чтобы сэкономить на налогах. Разве не это вы говорили своей жене в 1998 году?
Я взмок даже в тех местах, где нет потовых желез. Можно было соврать и просто согласиться с вполне правдоподобной картиной, которую мне тут представили, но я чувствовал священный долг быть честным, насколько возможно в столь неловкой ситуации.
— Должен сказать, абсолютно искренне, что я просто не в состоянии припомнить, — вздохнул я.
Адвокат Мэдди оторопел. Как будто я ловко переиграл его.
— Блестяще! — прошептал мой адвокат.
— Не в состоянии припомнить? — презрительно усмехнулся его противник. — Какая удобная позиция…
— Поверьте, это в самом деле так. То есть, возможно, именно это я и сказал. А возможно, и нет. Прошло столько лет, мне трудно вспомнить подробности.
— Возможно ли, — вмешался судья, — получить заявление от, гм, того самого «финансового консультанта», если он присутствовал при обсуждении?