— Слушаюсь, товарищ генерал-ефрейтор! — гаркнул шофёр, смешно вытаращил глаза и приложил грязную руку к залощённой шапке-ушанке.
Андрей погрозил ему кулаком.
Мы со Степаном полезли в кузов, уселись на деревянных ящиках.
— Вы там, ребята, не очень ёрзайте, в ящиках снаряды. И я буду гнать машину — опаздываю. Скорее бы на большак выбраться, а там дорога неплохая, — серьёзно сказал шофёр, заглянув к нам.
И рванул машину так, что мотор зарычал, как собака.
Гнал он машину бешено. Ящики загуляли по кузову, в них угрожающе зазвенело железо. Тщетно мы старались удержать их. Пришлось постучать по кабине.
А что делать? Думаете, мне хочется взлететь на этих снарядах к ангелам? Нужно к восемнадцати ноль-ноль быть на месте. — Он постучал пальцем по трофейным часам, на циферблате которых гордый орёл держал в когтях земной шар. — Иначе наш командир голову мне свернёт. Он такой, он может… Так что лучше держитесь…
Непослушные ящики крепко били нам по ногам, пока мы воевали с ними, не заметили, как солнце закуталось в серые ватные облака. Подул ветер, дёрнул деревья за верхушки, едва не содрал с нас шапки. И вдруг повалил такой снег, словно все тучи рухнули на землю. Сколько живу, даже зимой не видел такой метели. Вскоре на каждом из нас лежал тяжёлый мокрый плащ, а весь окружающий мир, ещё совсем недавно по-весеннему радостно-зелёный, снова стал по-зимнему белым. Мотор, который до метели, гудел ровно и мощно, начал подвывать, вот он тяжело всхлипнул и захлебнулся.
Шофёр, ругаясь, выбрался из кабины, яростно плюнул на белый чистый снег.
— Братцы! — крикнул он, — Берите лопаты и слезайте. Будем пробиваться вперёд.
— Где там пробьёшься сквозь эту кашу, — глухо подал голос из кабины Андрей. — Только зря измучаемся.
— Ну-ну, поменьше болтай, — окрысился на него шофёр. — Слышал же — в восемнадцать ноль-ноль надо быть в части! Лучше руками поработай, чем языком!
Прорыли мы дорогу метров на сто, проползла по ней машина и застряла. Опять взялись за лопаты. Ещё метров сто, ещё пятьдесят… Страшно устали, пот со лба капает, давно шинели сняли. Однако не сдаёмся, кому охота ночевать на этом просёлке, по обе стороны которого стоит высокий, обвешанный хлопьями снега сосновый лес. Чего доброго, когда стемнеет, из него выскочат бандеровцы. Наслышаны мы о них — разбойничают в наших тылах немецкие холуи. А у нас оружия нет. Один автомат у шофёра.
Вот таким образом проехали километр — не более. Снег уже перестал идти, будто его косой отрезали. Опять поднялся ветер, разорвал тучи, и выглянуло удивлённое солнце. А мы, точно заведённые, продолжали копать дальше. Только Андрей Прокопчук положил лопату, прижал ладонь ко лбу ребром, на цыпочки приподнялся, что-то высматривает.