— Что вы потеряли? — спросила она снова.
Гейст совершенно повернулся спиной к столу. Полосы пола и стен сливались на потолке в темное пятно, образовывая словно прутья клетки. На этот раз Гейст оставил вопрос без ответа.
— Вам стало страшно, когда вы проснулись? — спросил он.
Она подошла ближе. Малайский саронг создавал странный контраст с лицом и плечами белой женщины и придавал ей маскарадный, экзотический и вместе с тем знакомый вид. Но выражение лица ее было серьезно.
— Нет, — ответила она. — Это была, скорее, тоска. Понимаете ли, вас не было и я не могла уяснить себе, почему вы оставили меня. Ужасный сон… первый такой сон с тех пор, как…
— Вы, я думаю, не верите снам? — спросил Гейст.
— Я знала раньше женщину, которая им верила. По крайней мере, она за шиллинг толковала людям значение их снов.
— Вы бы пошли справиться о значении этого сна? — пошутил Гейст.
— Она жила в Кэмбердэлле; это была отвратительная старуха.
Гейст рассмеялся несколько принужденно.
— Сны пустяки, дорогая. Что хотелось бы знать — это значение некоторых вещей, происходящих в бодрствующем мире, когда ты сам спишь.
— В этом ящике было что-то, чего вы теперь не находите, — сказала она.
— В этом или в другом. Я искал повсюду и потом вернулся сюда, как это всегда бывает. Мне трудно поверить своим собственным чувствам, а между тем его нет. Скажите, Лена, вы наверное не…
— Я в этом доме не прикоснулась ни к чему, кроме того, что дали мне вы…
— Лена! — воскликнул он.
Этот протест против обвинения, которого он не высказывал, неприятно поразил его. Таких слов можно было ожидать от служанки, от подчиненной, во всяком случае, от посторонней. Он сердился на нее за то, что она так плохо истолковала его мысль, и был разочарован, видя, что она не познала инстинктом, какое место он тайно отвел ей в своем сердце.
«Все же, — подумал он, — мы очень чужды друг другу».
Потом он почувствовал к ней большое сострадание. Он заговорил спокойно:
— Я хотел сказать: вы имеете основание полагать, что китаец не входил сюда сегодня ночью?
— Вы подозреваете его? — спросила она, сдвигая брови.
— Мне больше некого подозревать. Вы можете назвать это не подозрением, а уверенностью.
— Вы не хотите мне сказать, в чем дело? — спросила она спокойным голосом человека, констатирующего факт.
Гейст ограничился улыбкой.
— О, ничего важного по ценности, — ответил он.
— Я думала, может быть, деньги.
— Деньги! — вскричал Гейст, как будто подобное предположение казалось ему нелепым.
Но, видя явное недоумение Лены, он поспешил прибавить:
— О, разумеется, в доме имеются деньги; вот в этом бюро, и левом ящике. Он не заперт на ключ. Его можно выдвинуть совершенно. Внутри есть углубление, и задняя доска поворачива ется. Это очень простой секрет для тех, кто с ними знаком. Я открыл его случайно и держу там наш запас золотых монет Клад не очень велик, дорогая, и чтобы хранить его, пещеры нг нужно.