Встав над ней, Чика прохрипел:
— Замочить меня хотела, паскуда?
— Чика, ты что… — Она заплакала, осознавая, что сейчас ей не нужно притворяться. — Чика, пожалуйста, не бей меня… Я не знаю, о чем ты говоришь… Клянусь, не знаю…
— Она не знает… — Чика изо всех сил ударил ее ногой, так, что она упала. — Сука, она не знает… Все ты знаешь, тварь рваная… Все… Все… Все… — Каждое его слово сопровождалось ударом ногой.
Он бил ее не переставая, и она стала кататься по земле, пытаясь увернуться. Однако Чика, выбирая самые болезненные места, бил точно. Бил по животу, по груди, по голове. Бил изо всей силы, насмерть, и после одного из ударов она подумала: ведь так он меня сейчас убьет. Вдруг вспомнила: «байярд». Она о нем забыла, но ведь он есть. Он лежит в трусиках, она ощущает его. Правда, пока она не может его достать, потому что, если Чика это заметит, он тут же отнимет у нее пистолет. Значит, надо вытащить «байярд» так, чтобы Чика не заметил. Но как?.. Как?.. А вот как: согнуться. Согнуться больше, пусть он бьет… Согнуться и засунуть правую руку под джинсы и колготки, под трусики… Вот так… Вот он, «байярд», она держит его правой рукой… Держит крепко… Лишь бы Чика не успел ее убить… Лишь бы не успел… Нужно сунуть в это место и левую руку, чтобы снять пистолет с предохранителя… Вот так… Все, теперь можно поворачиваться…
Держа пистолет двумя руками, она после одного из самых страшных ударов повернулась к Чике. Увидев его изумленное лицо, начала стрелять. После первых трех выстрелов Чика, резко согнувшись, схватился руками за грудь. После следующего выстрела упал. Но она не могла уже остановиться, она продолжала стрелять в Чику, стоя на одном колене, пока не выпустила в него всю обойму.
Щелкнув несколько раз курком вхолостую, отбросила пистолет.
В воздухе стоял крик ворон, вспугнутых выстрелами.
Она не знала, сколько простояла на одном колене, вглядываясь в неподвижного Чику. Вороны уже давно успокоились, все вокруг затихло.
Наконец, осознав вдруг, что все кончено, огляделась.
Место, где она находилась, было тихим. За ней на дороге, просвечивая красным и зеленым сквозь заросли, стояли «Файрберд» и «Тойота». Дорогу окружали редкие деревья и густой кустарник. Земля между деревьями и кустарником была влажной, местами это была просто грязная жижа, смешавшаяся с полусгнившими листьями.
Чика лежал ничком, повернув голову так, что она видела только его затылок. Она долго не решалась дотронуться до него. Наконец, осторожно прикоснувшись к плечу, по движению среагировавшего на ее прикосновение тела поняла: он мертв. Подумала: она должна взять у него чек, который ему выписала. Обязательно должна. И тут же поняла: сейчас ее вырвет.