Краем глаза я заметил, что калифорнийские сумерки постепенно сменяются полной темнотой. Мама разрешила мне поиграть с мальчиками на подъездной дорожке к гаражу. В голове у меня еще не до конца прояснилось, поэтому мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что именно она сказала.
— Иди поиграй, Дэвид, — настаивала мама.
С ее помощью я, прихрамывая, вышел из гаража. Братья мельком посмотрели на меня, но в тот момент их куда больше интересовали бенгальские огни, которые они зажигали в честь Дня независимости. Шли минуты, и мама проявляла все больше сострадания ко мне. Она обнимала меня за плечи, и мы вместе смотрели, как братья крутят восьмерки при помощи огней.
— Хочешь такой? — спросила мама.
Я кивнул. Держа меня за руку, она опустилась на колени, чтобы зажечь бенгальский огонь. На секунду мне показалось, будто я чувствую запах ее духов, как тогда, в детстве. Но мама уже давно не пользовалась духами или косметикой.
Все время, пока я играл с братьями, я не мог отделаться от мыслей о маме и о том, как изменилось ее отношение ко мне. «Неужели она хочет помириться со мной? — гадал я. — То есть я больше не буду жить в гараже? И меня снова примут в семью?» Хотя в тот момент мне было по большей части все равно. Братья смирились с моим присутствием и даже признали меня, поэтому я вновь почувствовал тепло в груди, а ведь думал, что оно замерзло навсегда.
Мой бенгальский огонь погас. Я повернулся в сторону заходящего солнца. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз смотрел на закат. Я закрыл глаза, стараясь впитать остаток летнего дня. Боль, голод, воспоминания о страшной жизни — все куда-то исчезло. Мне было так тепло, так хорошо… Я открыл глаза, надеясь сохранить это мгновение на всю жизнь.
Перед тем как пойти спать, мама принесла мне воды и сама покормила меня. Я чувствовал себя беспомощным животным, которого пытаются выходить, но мне было все равно.
В гараже я улегся на старую раскладушку. Я старался не думать о боли, но она упорно разъедала живот и огрызалась при малейшем движении. Наконец усталость взяла верх, и я погрузился в сон. Всю ночь меня мучили кошмары. Один раз я проснулся от страха и обнаружил, что весь вспотел. Позади меня послышался какой-то шум. Оказалось, что это мама. Она наклонилась и приложила холодный компресс к моему лбу. Мама сказала, что меня лихорадило всю ночь, но я был слишком слаб, чтобы ответить. Я мог думать только о боли. Потом мама ушла, но легла спать в комнате моих братьев на первом этаже, поближе к гаражу. И мне было спокойнее от того, что она рядом и присматривает за мной.