После осмотра знакомый полицейский долго водил меня по больничным коридорам, пока у меня брали кровь на анализы, делали кучу тестов и даже просвечивали при помощи рентгена. Под конец я уже слабо соображал, что происходит. Мне казалось, что я наблюдаю за собой со стороны, как будто смотрю фильм про мальчика по имени Дэвид Пельцер. Сначала я очень боялся и даже просил полицейского осматривать каждую комнату и заглядывать за каждый угол, прежде чем мы могли туда пройти. Я знал, что где-то там затаилась мама, что она в любой момент схватит меня и утащит обратно в «сумасшедший дом». Офицер сперва отказывался, но я дышать не мог от страха, и ужас в моих глазах заставил его отнестись серьезно к моей просьбе. В глубине души я знал, что все происходит слишком быстро — слишком легко я сбежал от мамы.
Несколько часов спустя я снова встретил медсестру, которая мыла меня, когда я приехал в больницу. Она наклонилась ко мне, чтобы что-то сказать. Я ждал, но она молча смотрела мне в глаза, а потом отвернулась. Я услышал, как она всхлипывает. Потом ко мне подошел доктор. Он похлопал меня по плечу и дал сумку, где лежал крем для рук. Он посоветовал мне держать руки в чистоте и не прикасаться к моющим средствам без перчаток. Я посмотрел на полицейского, потом на свои руки. Я не очень понимал, чего от меня хотят. Руки как руки, всегда такими были — темно-красными, с потрескавшейся и облезшей кожей. Зудели, конечно, время от времени, но в целом я на них не жаловался. Прежде чем полицейский увел меня, доктор отвел его в сторону и сказал:
— Убедитесь, что Дэвида будут хорошо кормить. И что он будет проводить побольше времени на солнце. — Потом он слегка понизил голос: — А где она? Вы же не отвезете его обратно к…?
Офицер встретился глазами с доктором:
— Не волнуйтесь. Я дал мальчику слово, что его мать больше никогда не причинит ему боль.
В тот момент я почувствовал себя в безопасности. Стоя рядом с полицейским, я хотел обнять его за ногу, но понимал, что не стоит этого делать. Глаза у меня светились от счастья. Этот полицейский стал моим героем.
Через несколько минут после того, как мы отъехали от больницы, офицер сбавил скорость и свернул на узкую однополосную дорогу, извивающуюся среди холмов. Я опустил окно и начал с восторгом осматривать проплывающие мимо высокие секвойи и заросшие травой пригорки. Вскоре машина остановилась.
— Вот мы и приехали, Дэвид. Ты поживешь здесь какое-то время под присмотром опекунши.
Полицейский указал на самый красивый дом, который я когда-либо видел. Прежде я ничего не слышал об опекунах, но это место мне сразу понравилось. Мой новый дом был похож на гигантскую бревенчатую хижину с множеством окон. Позади него я смог разглядеть большой двор, откуда доносились веселые крики и смех, отражавшиеся в протекавшей мимо речушке.