– Где тут у вас все алкаши и шпана ошиваются? Есть какая-нибудь тошниловка?
– Есть. Магазин. «Полосатый» его у нас прозвали. При Андропове магазинов, торгующих водкой, было мало, все наперечет, и всем прозвища давали. Вот этот, наш, стал «Полосатым» – его тогда покрасили какими-то полосами. Так и повелось. Там вечно шпана ошивается!
Они шли минут пятнадцать под пронизывающим, уже зимним ветром, несущим снежную крупу вдоль мостовой. Ветер так завывал и пытался забраться под куртку Славы, что казалось, он хочет отомстить за все те годы, которые не мог добраться до его тела.
Лерин отец возбужденно крикнул:
– Вон, вон один из них, у входа стоит! – и попытался показать рукой на супостата, но Слава перехватил его руку и отвел в сторону, к киоску Союзпечати со входом, частично занесенным грязью и мусором от стихийной свалки, образовавшейся между домами.
Они постояли минут десять, переминаясь с ноги на ногу, подождали, пока из магазина выйдут еще двое парней с большими сумками, в которых угадывались батарея бутылок и закусь.
Лерин отец попытался кинуться за ними, но Слава остановил:
– Идите домой. Все. Я сам с ними поговорю. Идите! Я скоро.
– Ну как же ты один?! Так нельзя! Я должен тебе помочь, обязательно должен!
– Идите, говорю! Все будет нормально. Идите к дочери – скажите, что я скоро буду. И не говорите им ничего – просто упали, и все. И не снимайте ту штуку, которую я вам прицепил, – она вас вылечит. Ну все, все, уходите! – заторопился Слава, видя, что парни вот-вот скроются за углом.
Оставив мужчину, он быстрым шагом бросился за уходящей шпаной и успел увидеть, как парни зашли в один из двухэтажных домов рядом с магазином – такие дома еще зовут жактовскими – это что-то вроде двухэтажных бараков, сохранившихся со сталинских времен. Живут в них обычно «дети рабочих окраин», пенсионеры и неимущие, которым некуда деваться и о которых государство давно и крепко забыло, как о пережитке прошлого. Естественно, многие квартиры в таких домах служат притонами для местной шпаны, благосклонно принимают кого хошь, конечно, за поставят пол-литру водки.
Слава заскочил в подъезд и услышал, как на втором этаже хлопнула дверь, впуская бандитов. На втором этаже располагалось две квартиры – одна оказалась более-менее чистой, с чистой дверью, на которой почему-то были наклеены обои, изрисованные скабрезными картинками и исписанные матерными словами, дверь во вторую квартиру была ободранной, с висящей лохмотьями обивкой и окурками возле порога. Вячеслав выбрал эту дверь.
Посмотрел – кнопка звонка оказалась вырвана. Висели только два оголенных провода. Слава попробовал их соединить – никакого эффекта. За дверью слышались голоса, и он, подумав, постучал в нее кулаком. Разговор затих, осторожный голос парня вкрадчиво спросил: