— Нет, Дон. Спасибо, но — нет.
Дон встала на колени и наклонилась над ним:
— Тогда еще одно слово. Джилл сказала, что, если ты не согласишься, мне лучше всего заплакать. Ну так что же мне теперь — оросить слезами отчаяния твою бессердечную грудь? Поделиться с тобою водой на такой оригинальный манер?
— Я отхлещу эту мерзавку розгами!
— Отхлещешь, Джубал, отхлещешь. А пока что я начинаю плакать.
Через секунду на Джубалову грудь упала полновесная слеза… затем вторая… третья… и еще, и еще… Время от времени Дон тихо, почти беззвучно всхлипывала.
Джубал вздохнул, сказал нехорошее слово и смирился перед неизбежным.
Джубал проснулся свежим, бодрым и веселым, как никогда за долгие уже годы. Обычно промежуток между просыпанием и первой утренней чашкой кофе был для него сущей пыткой, он пробирался через эту вязкую, безнадежную трясину, неискренне убеждая себя, что завтра будет легче — может быть, будет хоть немного легче.
Сегодня Джубал встал, не залеживаясь в постели, и сразу же начал насвистывать. Он поймал себя на этом, стих, но вскоре засвистел снова.
Он с отвращением посмотрел на себя в зеркале, но тут же широко ухмыльнулся. «Старый ты кобель, за тобой же, того и гляди, труповозку пришлют». Заметив у себя на груди седой волосок, он безжалостно его выдернул, оставил без внимания целые заросли других таких же и продолжил свой туалет, дабы предстать перед миром в мал-мала приличном виде.
Выйдя в коридор, Джубал тут же наткнулся на Джилл. Случайность? Он уже не верил ни в какие такие случайности, в этом дому все было организовано с компьютерной точностью и доскональностью. Джилл упала ему в объятия:
— Джубал! Мы так тебя любим! Ты еси Бог!
Джубал не задумываясь ответил на ее поцелуй — поступить иначе было бы чистейшим ханжеством — и обнаружил, что Джилл целуется чуть иначе, чем Дон; отличие не поддавалось определению, однако ощущалось вполне отчетливо.
В конце концов Джубалу пришлось прервать это увлекательное занятие.
— Тоже мне, малолетняя Мессалина, — проворчал он, задыхаясь. — Ты зачем меня подставила?
— Джубал, милый… ты был просто чудо!
— М-м-м… а если бы я не смог?
— Как это «не смог»? — Джилл смотрела на него невинными, широко распахнутыми глазами. — У меня не было ни малейших сомнений, с того времени, как Майк и я впервые поселились в твоем доме. Дело в том, что Майк, когда он в трансе, может видеть все вокруг на порядочном расстоянии; когда у него появлялся какой-нибудь вопрос или там еще что, он заглядывал к тебе, проверял, спишь ты или нет.
— Но я же спал один! Всегда!
— Да, милый. Но я не это имела в виду. Мне всегда приходилось объяснять Майку непонятные для него вещи.