Что и требовалось доказать: им всучили липу. Кавендиш прекрасно это понимает, но его удерживает профессиональный кодекс.
— Я же так и говорила, не было их на моем этаже.
— Но пойдем дальше. Все это произошло задолго до того, как ты провернула свой номер с побегом; по словам Кавендиша они увидели липового Смита в девять четырнадцать. В этот момент настоящий Майк был еще на месте, и все же правительственное жулье рискнуло продемонстрировать знаменитому в стране Честному Свидетелю не его, а фальшивку. Почему?
— Это что, — пожала плечами Джилл, — риторический вопрос? Я не знаю. Бен собирался спросить Майка, не хочет ли тот покинуть больницу, а получив положительный ответ, забрать его оттуда.
— Он и сделал такую попытку с предъявленным ему актером.
— Действительно? Только ты, Джубал, имей в виду, что о намерениях Бена никто не знал, да к тому же Майк с ним никуда бы не пошел.
— Но тебе-то он не отказал.
— Я уже успела стать его «братом по воде», так что тут сравнивать нечего. Бред, конечно, но Майк безоговорочно доверяет любому человеку, с которым «разделил воду», например тебе. Общаясь с «братом по воде», он до идиотизма послушен, а с кем угодно другим — упрям, как осел. Во всяком случае, — добавила Джилл, — так было на прошлой неделе. Майк меняется поразительно быстро.
— Да уж. Пожалуй, даже слишком быстро. Посмотри хотя бы, с какой скоростью он обрастает мышцами, — я глазам своим не верю. Ладно, сейчас мы разбираемся не с ним, а с твоим пропавшим приятелем. Как сообщил Кавендиш, Бен высадил его и адвоката, парня по фамилии Фризби, в девять тридцать одну, а сам остался в такси. Прошел всего час, и он — или некто, назвавшийся его именем, — передал в Паоли Флэт эту самую факсограмму.
— Так ты не думаешь, что это был Бен?
— Не думаю. Кавендиш сообщил номер машины, и мои агенты попытались заглянуть в память ее автопилота. Если Бен пользовался кредитной карточкой, на пленке должен был остаться номер его счета, но даже если он платил наличными, очень интересно узнать, где эта машина побывала в четверг.
— Ну и что?
— Ну и ничего. Судя по записям, в четверг интересующее нас такси было в ремонте и никуда не летало. Так что одно из двух: либо Честный Свидетель неверно запомнил номер, либо кто-то подчистил запись. Не знаю, — пожал плечами Джубал, — может присяжные решат, что даже Честный Свидетель способен ошибиться, особенно если никто не просил его запомнить этот номер. Лично я в такое не верю, особенно когда Свидетель — Джеймс Оливер Кавендиш. При малейшем сомнении он бы ничего не сказал.