Салли Мак-Брайд.
P.S. Если я удостою Вас еще одним визитом, пожалуйста, удостойте меня приемом, ибо, уверяю вас, я делаю последнюю попытку. Еще уверяю вас, что не стану проливать слезы на Ваше одеяло или целовать Вам руку, что, как я слышала, сделала одна восторженная дама.
Приют Джона Грайера,
четверг.
Милый недруг!
Видите, я очень дружелюбно настроена к Вам в настоящую минуту. Когда я Вас называю Мак-Рэй, я не люблю Вас, когда же называю недругом, то люблю.
Сэди Кэт передала мне вашу записку (с опозданием), написанную весьма недурно для левши; с первого взгляда я подумала, что она – от Петрушки.
Я приду завтра в четыре часа, и смотрите не вздумайте спать! Я рада, что, по-Вашему, мы с Вами друзья. Право, у меня такое чувство, точно я снова обрела что-то очень ценное, что я, было, небрежно затеряла.
С. Мак-Б.
P.S. Ява простудилась, и у нее болит зуб. Она сидит и держится за щеку, словно маленький ребенок.
Четверг, 29-е января.
Дорогая Джуди!
Те десять страниц, которые я отослала тебе на прошлой неделе, были, должно быть, ужасно нелепыми и непонятными. Исполнила ли ты мой приказ уничтожить письмо? Я не была бы в восторге, если бы оно появилось в моей «Переписке». Я знаю, что мое душевное настроение позорно, возмутительно, скандально, но ведь никто же не виноват в том, что чувствует. Обыкновенно помолвка считается приятной, но поверь, это ничто в сравнении со свободным, радостным, беззаботным чувством размолвки! Все эти последние месяцы меня мучило пренеприятнейшее ощущение неустойчивости, и вот наконец у меня твердая почва под ногами. Никто никогда так не стремился стать старой девой, как я.
Я пришла к заключению, что наш пожар ниспослан свыше, дабы расчистить дорогу для нового Джона-Грайера. Мы с головой ушли в планы отдельных домиков. Я предпочитаю серую штукатурку, Бетси склоняется к кирпичам, а Перси стоит за деревянные.
Не знаю, что предпочел бы бедный доктор; кажется, его вкус – мутно-зеленое с мансардной крышей.
Подумай только, как наши девочки научились бы готовить на десяти отдельных кухнях! Я подыскиваю десять любящих хозяюшек, которых можно поставить во главе каждого домика. Собственно говоря, надо подыскать не десять, а одиннадцать, одну – для доктора. Он так же беспомощен и сиротлив, как любой из моих цыплят. Я думаю, не очень-то отрадно возвращаться каждый вечер домой под крылышко миссис Мак-Гурк.
Как я ненавижу эту женщину! Она четыре раза заявила мне с самодовольной миной, что доктор спит и не желает, чтобы его беспокоили. Я еще не видела его, и запас моей вежливости приходит к концу. Однако я воздерживаюсь от окончательного суждения до четырех часов завтрашнего дня, когда мне назначена краткая, неинтересная получасовая аудиенция. Если она опять скажет мне, что он спит, я нежно повалю ее (она очень толста и неустойчива) и, решительно поставив ногу на ее живот, спокойно продолжу свой путь наверх. Люэлин, прежде – шофер, горничная и садовник, теперь сверх того еще и квалифицированная сиделка. Я сгораю от любопытства посмотреть, как он выглядит в белом переднике и чепце.