«Убью!» – еле слышной басовитой ноткой прошло внутри головы.
«Да ну?» – подивился Дунай, поняв, что мутант решил говорить. Странно, про такое он раньше и не слышал. Неужто зверюга хочет договориться о чем-то?
«Не трогаю тебя!» – Крысопес оскалил клыки еще больше. А пластун заметил, как дернулись бока твари, выжав еще немного крови из длинных шрамов. Свои, видно, подрали, если судить по следам.
«Зачем пришел?» – Дунай, сам не зная причины, продолжил разговор.
«Устал… больно… спать». Мутант косился на него уже закрывающимися глазами. Да уж, совсем умирать собрался, туда ему и дорога вроде бы… но дернул нечистый пластуна послать еще несколько слов:
«За что тебя свои же и убивали?»
«Не знаю».– На какой-то миг пластуну показалось, что тот просто устал говорить с ним. И совсем собрался умереть, теперь уже окончательно. Тут и решил Дунай помешать сдохнуть одному из самых грозных врагов людей. Совсем не боясь, оказался рядом, начав разжигать небольшой костерок под хитро выведенным дымоходом.
Дым от горящих пуков горюн-травы разносило по всему развалившемуся зданию, не выдавая схрона. Крысобака косилась на деловито копошащегося хомо и не дергалась. Через какое-то время Дунай подступился к хрипло и неровно дышащему мутанту, начав нагретой водой смывать кровь с боков и морды. Смывал и косился на страшенные зубищи, чуть подрагивающие в полураскрытой пасти. Крысюк тоже косился на него, но попыток начать драку не предпринимал. Один раз только в голове пластуна возникла чужая мысль: «Зачем?» Но на нее пластун не ответил, совершенно наплевав на дурость собственного поведения. Себе Дунай доверял, и раз что-то подсказало поступить именно так, то и поступал.
Отмыв, как вышло, раны, срезал вокруг шерсть и занялся лечением. Кое-где работал иглой и нитью, а где тратил на мохнатую вражину драгоценную заживляющую мазь. Крыс терпел, сопел и поскуливал в особо болезненные моменты. Закончив ворочать мутанта с бока на бок, пластун переложил того на подстилку из относительно чистого куска турьей шкуры, где незваный гость заснул.
Уходя в ночь, Дунай оставил выскобленный им раньше кругляш из того же материала, что и трубы. В кругляшок, вышедший настоящей миской, налил воды. Положил у самого носа мирно дрыхнущего мута кусок вяленого мяса из собственных запасов и двинулся домой. Решая про себя – как поменять ловушки на подходе к схрону. Чтобы не обнаружить в следующий раз в лучшем случае парочку вормов, а не повезет – так и нео, например.
Вернувшись через неделю, зная, что отсиживаться ему предстоит не меньше суток из-за рыщущих наверху мохначей, крысособаки Дунай не нашел. Порадовался, потратил несколько часов на устройство новых способов борьбы с незваными гостями и забылся чутким сном. В себя пришел от скребущего звука в одном из отнорков, потянулся за луком и замер. Через только что заделанный острыми кусками проржавевшей арматуры ход лез крысопес. Тот самый, с заметными белыми пятнами на боку и с куском ляжки нео в зубах. Кусок был свежим, с кровью, разве что не парил. Мутант ловко спрыгнул вниз, не уронив добычи, и важно прошел в сторону пластуна. Мыслеобраз, посланный пластуну крысособакой, сложился в слова: «Мясо, вкусно, тебе».