– Верочка Павловна, вы не думайте… Я это… Они не дрались… Они врут…
«А что ж они все в ранах у тебя?!» – хотела закричать директриса, но передумала.
– Завтра разберемся. Анна Львовна, лучше Сашеньку найдите.
– Верочка Павловна, а он уже нашелся. Я, главное, захожу… а он уже спит в своей кроватке…
– Все, до завтра. – Грубый тон начальницы остановил словесный поток тети Нюры.
Вера, воспользовавшись замешательством женщины, пошла к спальням.
Ему было всего шесть лет, и он не относился к тому типу детей, которые могут запросто ввязаться в драку. Это был вежливый, аккуратный, спокойный и умный ребенок, но его никто не любил. Почему-то никто не любил. Дети сторонились его, будто он мог их укусить. Укусить!
«Он меня первый укусил! Укусил вот сюда!»
Вера сидела на стуле у двухъярусной кровати. На нижнем ярусе спал Сашенька. Во сне он был еще прекрасней. Женщина улыбнулась и погладила мальчика по черным волосам. Вдруг ей показалось, что мальчик не дышит и совсем холодный. Она отдернула руку. Ей едва хватило самообладания, чтобы взять себя в руки и не начать голосить, вскочив со стула. Она нагнулась к лицу Саши. Дышит. Дотронулась до лба, потом до розовых щечек. Все нормально. Вера вздохнула, встала и пошла к выходу.
Когда дверь бесшумно закрылась за посетительницей, глаза мальчика открылись. Зрачки превратились в тонкие голубые полоски, рот скривила ухмылка, на начавших бледнеть восковых щечках ямочки так и не появились.
Вера не могла долго уснуть. Она думала о Сашеньке. И под утро, перед тем как уснуть, она все-таки приняла решение, пожалуй, самое твердое в своей жизни. Вера очень хотела усыновить малыша, буквально выросшего на ее глазах, но была некоторая трудность. Она сводилась к отсутствию второго усыновителя, то есть мужа. Но Вера Павловна все-таки директор детского дома и комитет по усыновлениям непременно пойдет ей навстречу. Пока же она собиралась взять ребенка пожить к себе неофициально, так сказать.
Вера застала Сашу за его любимым занятием – сидением на скамейке в полном одиночестве. Она присела рядом и начала рассказывать про свой дом, расположенный в пяти километрах отсюда, о речушке Овечке, протекающей в пятистах метрах от ее участка. Саша сидел и внимательно слушал, иногда смущенно улыбался, демонстрируя чудесные ямочки на румяных щечках.
Вера выпалила все на одном дыхании, и только когда она внезапно остановила свой рассказ, поняла, что так и не сказала главного. Не сказала того, что так важно для них обоих.
– Саша, а ты хотел бы пожить у меня?
После этого вопроса от мальчика она могла ожидать чего угодно, только не этого холодного взгляда, пронзающего ледяными иглами. Вере стало страшно, и она отвела глаза. Но Саша продолжил ее удивлять. Он спрыгнул со скамьи и заплясал от радости, все время выкрикивая: «Мама, мамочка, мама!..» Вере с трудом удалось успокоить его.