Скрип двери отвлек ее от самоистязания, и она посмотрела в темный зев открывшейся двери. На пороге стоял тучный человек в майке и трусах.
– Послушайте, вы меня извините…
«А что, если он маньяк?! – вдруг подумала Наташа. – Что, если он убил собаку, жену и детей?!»
Она отступила назад. Ей снова захотелось домой. Очень захотелось.
* * *
Толстяк схватил Наташу за руку. Она взвизгнула и отпрянула. Несмотря на недостаток света, Наташа разглядела, что у толстяка течет слюна.
Да что здесь с ними такое?! Им что, зарплату маковой соломкой выдали?!
Она отступила назад. И тут толстяк с ревом прыгнул на нее. От неожиданности Наташа сделала слишком большой шаг назад и споткнулась о… труп собаки! Но на отвращение не было времени. Она попыталась встать. Рука с чавканьем вошла во что-то мокрое и волосатое. За доли секунды Наташа поняла, во что она вляпалась. Волосатая масса шевелилась. Наташа изо всех сил пыталась сохранить самообладание и не отключиться во дворе с обдолбленным насильником. Почему-то у нее не было никаких сомнений, что и те трое, и этот толстяк хотят ее изнасиловать.
В следующий миг ее предположения обманулись (по крайней мере, в отношении толстяка). Он набросился на нее и придавил к земле своим весом. Вместо того чтобы срывать с нее одежду, он сдавил ей горло и попытался… укусить! Наташа вцепилась ему в глаза. Толстяк завизжал. И только когда мужчина, схватившись за кровоточащие раны вместо глаз, покатился по утоптанной траве, Наталья поняла, что кричит не он. Визжала она сама.
Она быстро вскочила на ноги. Оглянулась по сторонам. Новая опасность долго не заставила себя ждать. Трое ее старых знакомых перепрыгнули через забор и побежали к ней. Наташа знала, что без оружия ей с ними не справиться. Она, конечно, не собиралась вступать с ними в бой. Как говорится, ноги в руки и…
«А что, если они меня догонят?»
Наташа быстро развернулась, схватила топор, лежавший у пенька, и побежала к калитке. Она выбежала на гравийную дорожку и на мгновение замерла. У выхода, преграждая ей путь, стояла женщина в ночной сорочке. Голова безвольно свисала к груди. Распущенные волосы были нечесаны недели две. Женщина вдруг подняла голову и побежала навстречу Наташе. Наталья увернулась от выпада твари. Сзади уже было слышно шуршание гравия под ногами преследователей. Раздумывать некогда. Наташа наотмашь ударила топором женщину. Волосы взметнулись, на миг открыв мокрый подбородок и безумные глаза, и снова опали. Наташа ударила еще раз и, отбросив топор, побежала к калитке.
Выбежав на улицу, девушка услышала шум. Он доносился со стороны деревни. Ее крик мог привлечь жителей. А мог и таких же слюнявых. Наташа не захотела выяснять, кто к ней спешит, и побежала в противоположную сторону от приближающейся толпы. Наташа бежала не оглядываясь. Когда ей показалось, что она оторвалась от гостеприимных сельчан, она остановилась перевести дух. Присела у покосившегося забора и достала карту Светы. Прикинула, где она находится сейчас. Днем бы это получилось лучше. Если карту она могла рассмотреть в тусклом свете зажигалки, то местность, в которой она сейчас находилась, с помощью этого нехитрого осветительного прибора рассмотреть не представлялось возможным.