Она посмотрела на Крошку Мари. Та кивнула в ответ. Петру и Джима погрузили в ее большой универсал, и Крошка Мари с Эрьяном увезли их. Но перед этим Крошка Мари попрощалась с Эмми, погладив ее по голове. Она плакала, как ребенок.
— Кто-нибудь видел Юханссона? — спросила Фрэнси.
— Он внизу, — сказала только что появившаяся Лиза, — я видела его через одно из подвальных окон, когда закладывала пластит.
— Приведите его.
Манге с Лизой спустились вниз и притащили еле живого Юханссона.
Его погрузили в машину к Лизе, накрыли одеялом. Манге старался его подбодрить, у Лизы на это времени не было: ей предстояло взорвать дом. Во-первых, чтобы уничтожить все следы, во-вторых, чтобы недвусмысленно заявить о том, что Заку и компании — конец.
— Там в погребе сидят двое ребят.
Выходивший на улицу отлить Ким обнаружил двух подростков в земляном погребе, о котором забыла (преднамеренно или непреднамеренно) упомянуть Луиза. Он был скрыт в зарослях сада, окруженный кустами и деревьями.
— Двое? — уточнила Фрэнси.
— Да, — подтвердил Ким.
«Интересно, что Зак сделал с остальными? — удивилась Фрэнси. — Или их не так уж много, как нам казалось?»
— Вооружены? — спросила она.
— Нет, — ответил Ким.
Фрэнси задумалась: «Никакой пощады? И теперь никакой пощады, папа?»
— Посади их на заднее сиденье в мою машину, — распорядилась она. — Вы с Вигго за ними присмотрите.
Вигго, похожий на привидение, у которого болит живот, кивнул и поплелся за Кимом.
— Фрэнси, тебе бы тоже в больницу. Твое плечо… — забеспокоилась Лиза.
— Я в порядке, — ответила Фрэнси. — Проверю дом еще разок. Потом взрывай.
Она вошла в дом и осмотрела всех убитых. Зака среди них не было.
Сидя на крыльце, Фрэнси и Юсеф наблюдали за участниками августовской вечеринки в саду Среди них была ловко прыгавшая на костылях Петра, которая выглядела на удивление бодрой и веселой, несмотря на перенесенную операцию и множество переливаний крови. Плечо Фрэнси зашила мадам Гастон. Было не очень приятно, но события в бункере ее сильно закалили — по крайней мере, физически. Психически она стала и ранимее, и сильнее. То, что она справилась с тяжелейшим кризисом, уже само по себе было серьезным достижением, но Фрэнси прекрасно понимала, чего ей это стоило, какой слабой она стала и сколько времени понадобилось на то, чтобы восстановиться.
Нет, она еще не оправилась окончательно, нужно было время, много времени. Но ей удавалось хорошо это скрывать, в том числе и от себя самой. Только очень ранним утром, когда не спалось, когда терзал страх, она не могла скрыться от этой беды.