Поэтому заслуга в том, что Фрэнси была довольно элегантной дамой, принадлежала отнюдь не ей самой.
Фрэнси включила радио, вторую программу, естественно, потому что классическая музыка — единственный способ заглушить крики. Лучше всего подходят струнные. На этот раз повезло — передавали скрипичный концерт. Кажется, Шуберта.
Пошевелив пальцами ног, она сложила руки на раздувшемся, как огромный арбуз, животе.
Крошка Мари предложила имя Бэлль. Да, почему бы нет? Или, может, Трэйси? Хотя это скорее для гопников. А ее дочь не гопница, ее дочь — сливки общества. Ребекка? Слишком библейское. Иза? Слишком холодное. Ида? Слишком приторное. Катя? Слишком жесткое.
Бэлль.
Не очень-то хотелось соглашаться на имя, которое не она выбрала. С другой стороны, Крошка Мари — ее правая рука и, следовательно, продолжение ее самой, поэтому, в принципе, имя выбрала все-таки Фрэнси.
Возможно: Бэлль, написала она в записной книжке под рубрикой «Ребенок». Там были и другие записи:
Наркоз. Разрез. Швы. Пластическая операция.
Крошка Мари присутствует при операции.
Дочь доктора Валлина учится в Королевской гимназии.
Его долг улажен?
Джим и Луиза, крестный, крестная. (Прим.! Они доставили товар Тео?)
Перенести встречу с Ронни Д. на неделю после родов.
Хотя вообще-то вопрос Ронни Д. должен быть внесен в книжку, в которой она вела записи по делам «Женского рая». Она недовольно зачеркнула это предложение и переписала его в нужный блокнот.
Фрэнси очень важно, чтобы все было разложено по полочкам. Чтобы в доме было чисто, как в больнице, а в саду ни один цветочек не рос как попало. Ее бесило, даже если сугробы зимой лежали не на своих местах (почему — она объяснить толком не могла, наверно, это как-то связано с фэн-шуй).
Если непорядок вовремя не устраняли, у Фрэнси случался приступ ярости, а потом она запиралась у себя в кабинете и ревела.
Хрупкая, как яичная скорлупа, и твердая, как бетон, — вот две стороны ее натуры. Могла часами мучиться из-за царапины на автомобиле. Могла легко переехать того, кто, по ее мнению, этого заслуживал.
Так ее и швыряло все время — то в одну, то в другую крайность. Поэтому она вечно страдала от морской болезни, только душевной.
Случалось, Фрэнси прокрадывалась в какую-нибудь церковь, долго там сидела и кляла Бога за ту душу, которой он ее наделил. Хотя, конечно, это было не совсем справедливо.
Безусловно, сейчас она настоящая негодяйка, но ведь она ею не родилась.
Видать, не обошлось без первородного греха. Ведь папа-то Юсеф, прямо скажем, не ангел.
В дверь постучали.
— Заходи.
Показалась потная физиономия Крошки Мари, из-под одежды выпирали мышцы и грудь огромного размера, а в плоскогубцах она держала, по всей видимости, окровавленный зуб.