– Анимешники, – пробормотал я, заглядывая в ванную комнату. Ну хоть тут все вполне привычно.
Кстати! Я ни разу этого не упоминал, но, по моему скромному мнению, то, что люди придумали за последние две тысячи лет для обустройства туалетов, – это просто гениально. А мягкую туалетную бумагу впору ставить в один ряд с такими шедеврами человеческой мысли, как пиво и доставка еды на дом.
Я закрыл дверь и вернулся в царство Востока.
– Ни хрена ты не понимаешь, – довольно ухмыльнулась Лекса. – Восточная культура – это…
– Добро пожаловать, доктор Эмрис, – произнес синтезированный женский голос.
– Э-э-э, привет, – ответил я.
Посредине комнаты появилась голограмма восточного вида девушки в японском халате – вроде бы его кимоно называют. Или юката? Хрен их там разберет.
– Если вы желаете заказать обед, меню есть в приложении вашего электронного ключа. Ваш статус можно указать там же, если вам, к примеру, нужна перемена белья или абсолютный покой.
– Спать! – заявил я, душераздирающе зевнув.
– Вы желаете отдохнуть? – уточнила голограмма голосовую команду.
– Да!
– Дверь в спальню находится там. – Голограмма плавным движением указала на решетчатую панель в углу комнаты. Я подошел к двери, потянул ее влево. Затем потянул вправо. Лекса хихикнула.
– Эй, она заперта.
– Если вы желаете заказать обед, меню…
– Заткнись, – рассерженно бросил я, уже под хохот демонессы. Голограмма послушно замолкла.
– Ручку поверни, умник, – смеясь, выдавила Лекса. – Тут механический замок.
Резким, злым движением отодвинув дверь в сторону, я зашел в спальню – вполне, кстати, нормальную, а то я уже ожидал увидеть деревянные лавки… или на чем там спят эти японцы.
Раздевшись, нырнул под одеяло – и, кажется, заснул раньше, чем моя голова успела коснуться подушки.
Проснулся я от совершенно непривычных звуков какого-то струнного инструмента. Короткие, отрывистые звуки удивительно мягко вплетались в утреннюю дрему, лишая меня воли к окончательному пробуждению.
Когда собрался с силами и выполз-таки из спальни, я обнаружил Лексу в японском наряде и с чем-то вроде струнного весла в руках.
– Ты чего делаешь-то? – озадаченно спросил я.
– Воображаю, – хмыкнула демонесса, и весло пропало. Музыка, впрочем, осталась.
– Ладно, я в душ.
Через пятнадцать минут я сидел перед огромным окном в удобном кресле, которое перетащил из спальни, и пил белое сухое вино. Лекса недовольно косилась на меня – нарушаю, мол, стилистику, – но мне было на это глубоко наплевать: стилистика – это хорошо, но кресло удобнее. Да и сакэ, на мой вкус, слишком мерзкое пойло, чтобы им наслаждаться. Впрочем, признаю, это дело вкуса.