— Откуда, черт побери, — не вытерпел я, — у вас вся эта информация?
— А, это один тип из Скотленд-Ярда мне много рассказывал… Я ведь не такой уж осел… Так что с самого начала мне это показалось подозрительным. Но погодите. Прежде чем обсуждать мотив, давайте взглянем на дело с другой точки зрения. Миссис Куэйл была страшная женщина, дьявольски страшная. Возможно, у нее была склонность к некрофилии. Можете прочитать по этому вопросу Крафта-Эббинга. Я лично предпочитаю скорее касторку, но порой он способен многое прояснить. Под некрофилом я имею в виду человека, которого возбуждает зрелище смерти, покойника. Некрофилы обожают ходить за тяжелобольными, обожают обряжать покойников для похорон. Короче, их приводит в экстаз все то, что у нормальных людей вызывает отвращение. Кое-кто из знаменитых отравительниц мог вполне быть причислен к этой категории, например Луиза Вермилья и Берта Гиффорд, а также веселая женщина, которую звали Ангелом Алленгенни. Это расстройство нервной системы или желез внутренней секреции. В случае миссис Куэйл свою роль сыграли ее неврит, а также меланхолия, депрессии, нелюбовь к мужу и еще — история Джейн Макгрегор. Вы, наверное, заметили, что ее мысли были очень часто связаны с идеей смерти — у вас, кстати, об этом написано. Даже ее сны связаны с темой смерти. Впрочем, сны — это весьма шаткая почва для умозаключения. Когда ее муж выгнал Тома из дому, она пыталась отравиться. Когда она говорила с вами, то сделала вид, что боится умереть, но это было лишь притворство, и я надеюсь сейчас вам это доказать. Что же касается мотива, то тут все относительно просто. Кто еще мог так люто ненавидеть судью? Все знали, что она не могла простить ему плохого обращения с Томом. Это было началом ее болезни. И болезнь прогрессировала. Миссис Куэйл не могла думать ни о ком, кроме Тома. Болезнь и нараставшее безумие и привели ее к роковой черте. Кончилось тем, что она решила отравить мужа. Господи, но это же так очевидно. — Росситер взял желтый томик Гейне с карандашными записями на форзаце. Росситер говорил с сердитыми интонациями. Он помахал книгой перед моим лицом и сердито заговорил: — Как иначе объяснить эти слова: «Неужели личность может произвести такое впечатление?» Разумеется, речь могла идти только о Томе. Это так просто. Но вы так все усложнили, что элементарная истина исчезла за наслоениями рогаток. Твиллс то ли видел, как она украла из его кабинета гиоскин, то ли у него были серьезные подозрения на этот счет. Поэтому, когда судья упал, он сразу сообразил, что это за яд. Твиллс дал маху в другом: он упустил из виду, что она могла подсыпать гиоскин ему в бром. Она успела это сделать, он же полагал, что из-за мышьяка день-другой она будет не в форме и у него достаточно времени, чтобы решить, как действовать. Он не был уверен, что это она. Вспомните его первый вопрос в книге. Он до конца в это не верил. Но она почти одновременно отравила и бром, и содовую в сифоне.