Она замолчала и посмотрела на Марата. Тот перестал маячить по комнате, сел на диван рядом с Мариной и обнял ее за плечи.
— Прости меня, если сможешь, — вкрадчиво, с нотками сожаления произнес он.
Марина, не обращая внимания на его слова, отодвинулась и продолжала:
— Мы с мамой не стали заявлять на соседа в милицию, пожалели его жену, которая слезно умоляла не сажать мужа, и самое главное — троих детей, которые могли остаться без единственного кормильца в семье. Но в деревне такие новости распространяются быстро, и на меня начали тыкать пальцами. Не могла дождаться конца занятий в школе, учеба превратилась для меня в пытку. А вечерами я валялась на кровати и ревела в подушку. Нужно было видеть глаза мамы, которая старалась меня успокоить, хотя самой требовалось утешение. В конце концов она решилась: мы продали дом и переехали в город. Уже здесь я закончила школу и институт, дальнейшее ты знаешь. — Она перевела дух. — Да, ты прав, я — не непорочная девочка и далеко не наивная. Да, расчетливая, холодная, но мне хотелось устроить свою жизнь и не вижу здесь ничего плохого. Мне хотелось иметь свой дом, любящего мужа, а холодность — всего лишь напускная маска, позволяющая мне сдерживать твою поспешность и разобраться в собственных чувствах. После того, что со мной случилось, поневоле задумаешься, прежде чем решиться на близость с мужчиной.
— Прости идиота, ради всего святого, — умолял Марат, опустившись перед женщиной на колени и целуя ее руки.
— Подожди, — перебила она его и вновь отстранилась. — Хочу, чтобы ты выслушал до конца. — Марат покорно пересел в кресло. — Как раз вчера я решилась на близость с тобой и согласилась остаться с ночевкой, но не потому, что ты мне подарил перстень с бриллиантом, а потому, что убедилась и наконец поняла, что между нами прочная и настоящая любовь. Но ты не мог прочитать моих мыслей и по-своему воспользовался представившейся возможностью. Таким образом, второй мужчина в моей жизни оказался ненамного лучше первого. Эх ты! — прозвучали в ее голосе печальные нотки.
— Знаю, что не прав, и нет слов, чтобы оправдать мой поступок. Но я люблю тебя, поверь, говорю искренне. Прошу, очень прошу: дай возможность хоть как-то сгладить нанесенную тебе обиду. Клянусь, что больше не притронусь к тебе, пока сама этого не пожелаешь, — с чувством выговорился Сайфутдинов, который не хотел расставаться с любимой женщиной и, как утопающий, цеплялся за соломинку.
— Видно, мне не суждено быть счастливой, — обреченно вздохнула Марина. — Две глубокие душевные раны — слишком много для одного человека. — Она посмотрела на него и добавила: — Но мне почему-то не хочется именно у тебя оставить плохое впечатление о себе. Я понимаю, что мужчина не получает полного удовлетворения, если женщина в постели не отвечает на его ласки.