– Я… пожалуй, пойду с Фадеевной. Она все-таки первой предложила, – влезаю в разговор.
Бабы стихают. Фадеевна выходит вперед, гордо поправляет подол платья, легко поднимает коромысло с двумя наполненными доверху ведрами и подходит ко мне. Стараюсь не пятиться. Но женщина все же, право, на мой взгляд, крупновата.
– На. Пошли, касатик.
Покачиваюсь под тяжестью коромысла, едва не падаю. Но меня удерживают, хватают за шкирку и, гордо задрав нос, тащат в хату, обнесенную слегка покосившимся забором.
– Где петь-то вечером будешь, касатик? – уточняют стоящие у колодца бабы.
– В трактире!
– А нету у нас трактира-то.
– У старосты будет петь, – ответствует Фадеевна, не оглядываясь. И, тряхнув гривой тяжелых, заплетенных в косы волос, с грохотом закрывает за собой дверь.
В доме меня усаживают на лавку, быстро собирают на стол, дают в лоб пробегающему мимо ребятенку с куском сахара в грязных руках и садятся напротив, подпирая подбородок кулаком и изучая смущенную физиономию гостя.
– Ты б шоль умылся… Воняет… – ласково добивают тонкую ранимую натуру, рискнувшую взяться за ложку.
Я смущенно повожу ушами и выскакиваю наружу, ища умывальник.
Возвращаюсь через пять минут чистым и благоухающим благодаря мылу местного изготовления. Хозяйка одобрительно кивает, а я сажусь за стол, уже более спокойно беру ложку в руки и приступаю к трапезе, состоящей из отварного картофеля, компота, кислой капусты и пирожков с яблоками.
Фадеевна задумчиво изучает мокрые, струящиеся по плечам эльфа розовые пряди волос. Теперь они выглядят чуть темнее и не так пугают. Вокруг глаз больше нет темных кругов, и фиалковые радужки ярко блестят из-под длинных черных ресниц. Сердце Фадеевны сжимается. Была бы лет на двадцать моложе да без мужа… надела бы лучшее платье, накрасилась бы поярче да и совратила бы эту худющую прелесть.
Эльф шевелит ушами и нервно косится на хозяйку.
– Да ты ешь, ешь. Вон какой костлявый. Как еще поёшь да не задыхаешься на вдохе? Подбавить картошечки?
Гость отрицательно качает головой.
– Тогда ватрушек! С творогом. Своим, деревенским.
– Ну… – задумчиво откликается эльф, дожевывая пятый пирожок.
– Ага. Щас принесу.
Заезжий задумчиво смотрит ей вслед и чихает. Из-под стола вылезает чумазая мордашка ребятенка и, открыв рот, заинтересованно смотрит на незнакомца.
– Привет, – улыбается эльф, демонстрируя острые края белоснежных клыков.
Глаза ребенка расширяются, а сам он ныряет обратно под стол.
– Пока, – произносит гость слегка растерянно.
Ребенок не отвечает, вспоминает сказки о зубастых темнокожих чудищах, обожающих похищать детей и долгими зимними вечерами поедать их у костра. И хоть конкретно это чудовище сильно опасным не выглядит, осторожность никогда не повредит.