Проводив своего американского гостя, Хрущев был готов вернуться к проблеме экстренной программы по обороне Кубы. В своем докладе Министерство обороны объясняло, что ракеты малого радиуса действия «Луна» с ядерными боеголовками и новейшие, оснащенные ядерным боезарядом крылатые ракеты Р-11, могут быть переправлены самолетом>{43}. Хотя такая операция возможна, Министерство не советовало отправлять тактическое оружие на Кубу самолетом. Генералы или не разделяли озабоченности Хрущева, или риск переброски ядерного оружия по воздуху был слишком велик. В свете этих соображений Министерство обороны рекомендовало Хрущеву, чтобы одна эскадрилья легких бомбардировщиков ИЛ-28 с шестью ядерными бомбами, мощностью от 8 до 12 килотонн, была направлена морем в упакованном виде. Рекомендовалось также послать бригаду ракет Р-11m и от двух до трех дивизионов ракет «Луна»>{44}. Что касается времени поставки этих подкреплений, Министерство предлагало послать ракеты и бомбардировщики в первой половине октября. Боеголовки должны были перевозиться в разобранном виде на борту парохода «Индигирка», намеченного к отправке 15 сентября. Еще ранее на нем планировалось доставить 45 боеголовок для баллистических ракет среднего радиуса действия.
7 сентября, до того, как Хрущев принял решение по этим рекомендациям, Хрущев встретился с еще одним гостем из Америки. Юдал помог организовать визит в СССР почтенного американского поэта Роберта Фроста. Присутствие Фроста на частном обеде, данном Юдалом и его женой в честь их друзей Добрыниных, возбудило дискуссию о будущих культурных обменах между поэтами двух стран. С благословения американского и советского правительств было решено, что открыть эту новую программу должен 88-летний Фрост. В отличие от Юдала, Фрост отправился в Россию, рассчитывая сказать Хрущеву «некоторые вещи прямо в лицо»>{45}. Фрост поделился с Юдалом, что у него есть особая причина встретиться с Хрущевым: он обдумывал, что может стать основой для мирного соперничества, — Фрост не любил термина «сосуществование», — и хотел узнать, какова будет реакция советского лидера.
Фрост имел огромный успех в России, встречался с советскими коллегами-поэтами, залы были полны восторженными поклонниками его поэзии, несмотря на то, что воспринимали ее через переводчика. Оставалось всего несколько дней до отъезда, и казалось, что ему будет отказано во встрече с Хрущевым. Но неожиданное заявление Кеннеди изменило ход событий, и Фрост, как и Юдал, был немедленно приглашен в Пицунду и посажен на самолет, летевший на юг.