.
Теперь у Уолтона, помимо официальной цели визита: знакомства с советскими художниками, была некая тайная миссия. Роберт и Жаклин Кеннеди хотели, чтобы Уолтон встретился с Георгием Большаковым, человеком, который в течение 20-месячного кубинского кризиса служил конечным звеном секретной связи между Белым домом и Кремлем. Семья Кеннеди желала, чтобы этот русский, наилучшим образом, по их мнению, понимавший Джона Кеннеди, знал их личное мнение по поводу изменений в американской администрации после гибели Кеннеди. Опасаясь вмешательства со стороны администрации Джонсона, Роберт Кеннеди попросил Уолтона встретиться с Большаковым до посещения посольства. Новый посол США Фой Колер не был восторженный сторонником Кеннеди, не любил Уолтона, Жаклин Кеннеди и поэтому Генеральный прокурор противился его то чению, о чем, по-видимому, Колер знал>{21}.
Большаков и Уолтон встретились в ресторане гостиницы «Советская». «Даллас является идеальным местом для подобного преступления, — сказал Уолтон офицеру советской разведки. — Возможно, был всего один убийца, но соучастников преступления несомненно больше». Большаков, потрясенный убийством, внимательно слушал объяснения Уолтона о том, что, по мнению семьи Кеннеди, ружье Освальда направлял широкомасштабный заговор>{22}. Несмотря на связи Освальда в коммунистическом мире, семья Кеннеди уверена, что президент пал жертвой внутренних противников.
Уолтон детально описал последствия покушения. Убийство потрясло ближайшее окружение Кеннеди, привело в замешательство весь Вашингтон. Всю ночь 23 ноября Бобби Кеннеди проплакал и смог уснуть только ранним утром. В первые сутки после гибели Кеннеди его советник по национальной безопасности Макджорд Банди объехал всю страну, поскольку никто другой не владел собой в эти трагические часы.
Наиболее огорчительно для Хрущева, который понимал глубокое горе Роберта Кеннеди, было то, что Уолтон рассказал Большакову, а следовательно, советскому руководству, о Линдоне Джонсоне. Клан Кеннеди считал выбор Джонсона ужасной ошибкой. «Это ловкий приспособленец, — пояснил Уолтон, — тесно связанный с большим бизнесом». Уолтон передал свои и Роберта Кеннеди опасения, что из-за этих тесных связей слишком много его представителей будет приглашено на работу в администрацию нового президента. Это, естественно, не радовало Хрущева. Удивительно, что Уолтон связывал надежду на улучшение советско-американских отношений с бывшим руководителем автомобильной компании Робертом Макнамарой, который, по всей видимости, останется на посту министра обороны Уолтон говорил о Макнамаре, как о человеке, «полностью разделявшем взгляды президента Кеннеди по вопросам войны и мира» Ради хороших отношений между Москвой и Вашингтоном, заверил Уолтон Большакова, более важно сохранение поста Макнамарой, чем госсекретарем Дином Раском.