.
Ранее Джон Кеннеди уделял мало внимания космическим проблемам. После 12 апреля его отношение к освоению космоса изменилось. Незадолго до выборов 1960 года Чарльз «Док» Дрейпер из Массачусетского технологического института пригласил братьев Кеннеди на обед. Дрейпер, пионер в разработке инерционных систем наведения ракет, хотел пробудить интерес Кеннеди к космической программе. Позже Дрейпер вспоминал, что братья Кеннеди не были уверены в необходимости Реализации космических проектов>{50}. Но успех Кремля в апреле 1961 года вынудил Кеннеди обратить внимание на роль исследования космоса в холодной войне. Месяц спустя после полета Юрия Гагарина Алан Б. Шепард, американец, стал вторым человеком в космосе. Несмотря на попытки США сравняться с Советским Союзом в освоении космоса, отставание на месяц не сокращалось. Гагарин облетел Землю, проведя в космосе два часа, полет же Шепарда длился лишь 17 минут, то есть практически был осуществлен запуск и немедленное возвращение на Землю. Потребовалось еще девять месяцев для того, чтобы еще один американец, Джон Гленн, повторил полет Юрия Гагарина.
В начале мая 1961 года объединенный комитет представителей Министерства обороны и НАСА подготовили доклад с рекомендациями для Кеннеди. Он должен был объявить, что к 1967 году США осуществят пилотируемый полет к Луне. В докладе указывалось, что этот полет можно рассматривать как удачный ход в холодной войне. Это шло вразрез с многочисленными рекомендациями Эйзенхауэру и Кеннеди по поводу важности проекта пилотируемого полета на Луну с точки зрения научных достижений человечества.
На Кеннеди все эти рекомендации не произвели должного впечатления. Он оставил за собой право выбора вариантов, причем в основном его беспокоила стоимость программы, оцениваемой в 8 млрд. долларов. Кроме того, он не знал, какое влияние подобный вызов произведет на советское руководство в преддверии саммита. «Не секрет, что Кеннеди предпочел бы сотрудничать с Москвой в деле исследования космоса», — вспоминает Теодор Соренсен>{51}. К 17 мая, дате начала подготовки саммита, Кеннеди не принял решения об экспедиции на Луну. Взамен он предложил Дину Раску и брату обратиться к Хрущеву с предложением осуществить совместный полет. Кеннеди понимал, что главное поле боя холодной войны — психология. Он не решался использовать ядерные испытания в атмосфере для шантажа Советов. Он не хотел упустить хотя бы малую возможность успеха, навязывая практически бесперспективное соревнование в полетах на Луну.
20 мая на встрече с советским министром иностранных дел Раек поднял вопрос о совместной космической программе. Громыко, участвующий в сессии Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке, не проявил интереса к предложению госсекретаря. В Кремле отрицательно отнеслись к этому предложению, заподозрив США в попытке проникнуть в секреты советской космической программы. Громыко предостерег Раска от навязывания приоритетов США. «Советское правительство не может пойти на шаги, которые были бы направлены явно против его безопасности и нанесли бы ущерб его коренным интересам»