— Молодец. Где Томми?
— Под кроватью.
Она бы это и сама поняла — услышала бы, как он сопит, если б музыка не орала так, что гробы трескаются.
— Ты не мог бы, пожалуйста, сделать потише?
— Хор. — Джеред сунул Люцифера-Два в карман и паучьи проскакал по кровати, немножко запутавшись в черном пыльнике, после чего скатился на пол и преодолел комнату, как коммандо под огнем. Достигши наконец стерео, повернул ручку, и тоскливый эмо-певец прекратил уже мучиться — ну, или заткнулся нахуй.
— Где мы? — донесся из-под кровати голос Томми. — Тут пахнет носками из спортзала, набитыми фаршем из хиппи.
— Мы дома у Джереда, — ответила Джоди. Она опустила с кровати руку, Томми за нее схватился, и она его вытянула. Он по-прежнему был почти весь обмотан мусорными мешками и строительной лентой.
— Я снова в заложниках?
— Нам пришлось вас прикрыть, чтоб вы не сгорели на солнце.
— А, спасибо.
Томми посмотрел на Джоди, та пожала плечами.
— А я проснулась размотанной, — сказала она.
— Это потому, что Эбби говорит, вы — альфа-вамп. Хотите в «Икс-бокс» поиграть или дивиди посмотреть? У меня есть специальное коллекционное издание «Вороны».[33]
— Ух ты, — произнесла Джоди. — Было бы здорово, Джеред, но нам лучше пойти.
Томми уже взял пульт «Икс-бокса» и теперь отложил его с отчетливым неодобрением, словно на пусковой кнопке заметил немножко ботулизма.
— А, это у вас не получится, пока предки спать не лягут. — Джеред хихикнул — пронзительно, как девчонка. — Они там телик смотрят прям за дверью.
— Мы выйдем через окно, — сказала Джоди.
Джеред опять хихикнул, потом несколько фыркнул, потом гоготнул, после чего дернул из ингалятора, висевшего на шее. И только после этого ответил:
— Тут нету окна. У меня подвал без всяких окон. Типа нас тут замуровали с нашим гротесковым отчаяньем. Славно, да?
— Можно в туман обратиться, — предложил Томми. — Просочимся под дверью.
— Это было бы клево, — сказал Джеред, — но папаша обил дверь вокруг резиновыми прокладками, чтоб не выпускать мою отвратительную готическую вонь. Он так и говорит: «отвратительная готическая вонь». Хотя мне кажется, на самом деле она не готическая, скорей смертельно-панковая. Ему просто гвоздика не нравится. И трава. И пачули. И геи.
— Филистер, — сказал Томми.
— А может, «сырных тритонов» хотите? — Джеред взял с пола коробку и протянул им. — Могу на них себе вену чикнуть, если надо. — И он помахал большим пальцем, который Эбби ему проткнула накануне, когда готовила кофе. Теперь палец был весь замотан лохматым бинтом и пластырем и размерами близился к теннисному мячику.